Варварогений децивилизатор. Любомир Мицич
– человек по природе своей как будто децивилизованный, – сообщает нам газета “Les Temps” в лице одного из литературных критиков. – На самом деле он отрёкся от той Европы, за которую сам же и вышел сражаться. Варвар не верит во всеобщую культуру. В сущности, варвар всегда партикулярист. Хотя в таком ракурсе практически любой народ сегодня скатывается к варварству»14.
Кто знает!?. Только разве культура или всеобщая дикость заставляют благородного человека замыкаться в собственном варварстве и уединении?.. Разве варварство, наоборот, не отражает нашего неукротимого желания познать вселенную, сделать так, чтобы в ней прижилась суть человека – его гений, а сам человек утвердился во времени и вне времён?
– Что скажешь, всемирный буржуй? О тебе-то, житель Европы, я всё время и думаю! Ты слишком цивилизован, чтобы быть честным, и слишком невежествен, чтобы сравниться с варваром, чтобы быть просто человеком!
Я отнюдь не намекаю на то, что эти слова соответствуют моим взглядам. Мне они категорически не близки – впрочем, как и замечания, которые Фея Моргана высказывала Господину Лицемеру. И если даже автор ни в коем случае не хочет, чтобы его путали с персонажами романа, а их мысли, за которые им одним и отвечать, с его собственными, то я уж и подавно не собираюсь записываться в сторонники подобных идей. Я лишь воспроизвожу здесь прочитанное и напоминаю, что и сам сочинитель выступает в одной из глав против извращённого восприятия, свойственного некоторым читателям, которые, руководствуясь принципом «ищите женщину», затягивают над каждой книгой одну и ту же песню: «Ищите автора!» Ведь я прекрасно понимаю, что на свете немало таких людей, кто из гордости за свои самые что ни на есть законные гражданские права попросту не сможет удержаться и непременно возмутится в ответ на провокационную реплику, которую Фея Моргана бросила в лицо Господину Лицемеру:
– Какой ужас эта ваша торговля!.. Движущая сила посредственности, единственное, на что способен умишко добропорядочных буржуа, и одно из благороднейших занятий для знати! В вашем языке – будь то на письме или в устной речи – нет слова более священного, чем «торговля». Торговля в грёзах и наяву, торговля душами и человеческими телами, торговля идеями и друзьями, торговля любовью и патриотизмом, торговля!., торговля!.. По счастью, вездесущая торговля уже давно лишила меня человечности! Она меня полностью излечила от гуманистического недуга.
Но вот мы видим, как на возвышенности, на горе под названием Авала, что в двадцати километрах от Белграда, та же Фея Моргана стоит, склонясь над могилой Неизвестного Сербского Героя: по её словам, здесь упокоился не кто иной, как Зенитон, её возлюбленный, погибший в огне последней европейской катастрофы. И вдруг – по воле автора «Варварогения» – она, будто расчувствовавшись, шепчет:
Поминальная служба у памятника Неизвестному Герою на Авале. 1922
– Лишь однажды в жизни я любила, любила человека особенного, варвара! А