Штукатурное небо. Роман в клочьях. А. И. Строев
знаете, и такое бывает, чего и быть-то не может! Вот только ничего не понял сейчас, ей Богу!
Пётр Исаевич.
– Соплежуйство, опять какое-то! События бессознательного прошлого! И опять – смерть в результате! Хотя бы и петуха третьего. Одного из всех цыплят выжившего!
Павел Исаевич.
– Не соплежуйство, а групповое мясоедение в дни Успенского Поста, скорее! И вполне себе всеми осознанное. А Вы никогда не задумывались, что жизнь в конце концов именно этим и заканчивается?! Каким бы циркачом не был, а сожрут тебя «по-любасу» свои же собственные друзья в результате! С голодухи или так из любопытства праздного просто… Но – «Дело не брюхе, а в духе!»
Пётр Исаевич.
– Да уж и не подавятся! Точно! Жаль только вот мальчонку… Тут ведь как и посмотреть-то, но никогда это Послушание ни к чему хорошему не приводило!
Павел Исаевич.
– А Вы с такими заявлениями всё же поаккуратнее, Пётр Исаевич! «Бог – не Мирошка…»
Глава 7
Теорема
Удивительная пора – детство. Иногда, к случаю, вспомнишь, и сердце начинает съеживаться, как и ты сам много лет назад в чистой постели после ванной; сладкое время. Но это только сейчас, когда о нем вспоминаешь. Вообще быть ребенком очень тяжело. Что-то тебе еще недоступно, что-то скрыто, что-то намеренно скрывают, и во все хочется сунуть нос, понюхать, в буквальном смысле этого слова.
Хочется сделать что-нибудь такое, чтобы тебе завидовали, приподняться над собою на носочках, хотя бы в лице друзей-приятелей, взрослым ведь мало в чем можно открыться. Помню, как мы с родителями отдыхали на туристической базе, и я бегал в кабинки для переодевания, якобы отжать трусы (я и купался из-за этого чаще, синел уже, а купался), а на самом деле – подглядывал в дырочку от сучка за переодевающимися там тетками и девчонками. За одной (я имею в виду девочку) так и не смог (три дня пытался) и влюбился в нее по уши. Звали ее Даша. Потом, как на счастье, выяснилось, что наши родители были знакомы, мы разговорились по дороге из столовой, и она тоже влюбилась в меня, не знаю почему, может быть, я как-то особенно смотрел на нее (раздевал глазами). Судя по фотографиям, в том возрасте я был совсем невзрачный. А она была на год старше и очень красивая. Накануне окончания смены мы сидели с ней в темноте на скамейке у берега. Она ко мне и придвигалась, и мы долго молчали, и я чувствовал, как она хочет, чтобы я поцеловал ее (в губы, прямо в губы!), а я так и не смог. Сделал вид, что не понимаю. Мои родители продлили путевки. Она уехала, а я ходил по лесу и плакал. Так и ношу это в себе до сих пор. Уже не ношу. Но это из области детского романтизма. Существовали и куда более изощренные способы потянуть одеяло жизни на себя. Все от желания вершить свою личную, интимную жизнь, которой можно делиться или из хвастовства, или рассказывать в ответ тем, кто только что поведал тебе свою тайну, или не рассказывать вовсе. Соперничество!
Вообразите, себе год примерно 1982, Брежнев, галстуки и все такое, но от этого меньше не стоит. Это сейчас мы многое могли бы сделать просто за деньги,