Пространства. Игорь Поляков
ну ты же обещал! – она одернула меня за руку.
– Все. Молчу, – и блаженно вернул голову ей на плечо.
– Да, он что-то упоминал о твоих задумках… В общем, поговорили мы, поговорили, чай попили. И тут Евгений Федорович говорит: «Вот что, ребятки, есть у меня друг, учились вместе. Потом по партийной линии служили. Сейчас он серьезный человек в Ленинграде. Позвонил он мне после Нового года и сообщил, что есть в его кругах заинтересованность открыть в Ленинграде со временный частный институт высоких технологий. Есть средства, западные инвесторы. И нужны ему молодые кадры. «Я, – говорит, – слышал, сын твой университет заканчивает по этой части. Буду, – говорит, – Федорыч, рад помочь. Может, у вас там еще толковые ребята найдутся?» Мы смотрим на Генкиного папу и не понимаем. А он продолжает: «Итак, молодежь, институт уже открыли. С осени первый набор. Зарплаты высокие, перспективы далекие, командировки заграничные. Так что, Наталья, – это он ко мне обратился, – сообщай побыстрей своему Андрюхе. Получайте дипломы, к августу отыграем ваши свадьбы и… вперед в город Петров! Может, Генка, и ты, наконец, человеком станешь: в аспирантуру поступишь, защитишься. А Афанасич подсобит. Вон, Вероничка, умница наша, второй диплом на днях получает!» Мы опешили! Никто и слова не мог вымолвить. Знаешь, я хоть в тот момент и не поняла всего, но мне вдруг показалось, что внутри каждая петелечка, каждое колесико, как в часах, разом встали на свои места. Настолько все это было правильным.
Она замолчала: может быть, хотела услышать что-нибудь от меня, но мне было настолько хорошо в эти мгновения и все настолько же непонятно, что ее слова просто витали вокруг моей головы, не доходя до точки понимания. Подождав немножко, она продолжила:
– Потом Людмила Васильевна принесла пирог, и мы до глубокой ночи выпытывали у Евгения Федоровича подробности. Ты же знаешь, он все всегда узнает до мелочей. Кстати, Левка, ты заранее не дуйся! Генка сразу же тебе позвонил, чтобы ты пришел к нам, но мама сказала, что ты на фирме и будешь поздно. Мы просили передать, чтоб ты приходил в любое время, но ты так и не объявился… – я вспомнил, как мама что-то там передавала, но ехать мне тогда никуда не хотелось. – Мы проболтали в Генкиной комнате всю ночь. Это предложение просто захватило нас! Так интересно, необычно и столько возможностей! Представляешь: Питер, музеи, концерты БГ[11], ДДТ, Нау[12]?! А ночные посиделки? Генка говорит, что у него там полно друзей среди питерских рокеров. Да это же «Асса» живьем! Ты и Гена пойдете в аспирантуру. А там ты защитишься даже быстрее, чем здесь, я даже не сомневаюсь. Ты же у меня талантище! – она потрепала меня по волосам. – Вероничка сможет продолжить изучать свой менеджмент и преподавать. Ух, я даже представляю, как студенты ее будут и обожать, и бояться! Ну и я поучу богатеньких детишек что-нибудь посчитать. А еще, знаешь, я там буду рисовать: дома, мосты… Да там все можно рисовать! – она крепко сжала мою ладонь.
Я продолжал слушать, и постепенно смысл ее слов стал приближаться к той самой точке понимания.
– Да! Левка!
Борис Гребенщиков.
Наутилус Помпилиус.