Пространства. Игорь Поляков
смеха. Рядом стояла и «красненькавая». Она была немножко пониже ростом. Но все же в леди было что-то особенное. Неуловимое или загадочное… Нет. Гармоничное! Да. Именно так! От того, как она держала кружку, обеими ладошками, красивыми, как у музыканта, неспешно подносила ее ко рту, незаметным движением губ сдувала белый пар и делала едва уловимый глоток. Ее волнистые волосы спадали на приоткрытые ключицы. В янтарном кулончике вместе с ниточками-сережками отражались лучи заходящего солнца. Гармоничны ми были и синий просторный свитер, который небрежно свисал ниже бедер, и со всем не советские «джинсы-стрейч» под тон свитера, и такие же кроссовки, а главное – ее глаза, негромкий смех и… Вдруг кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся.
– Хай, Энди! – передо мной улыбалась красавица Ника. В эту же секунду я забыл обо всех на свете. Вот это удача!
– Привет, Ника. Отлично выглядишь! – оценил я девушку, которая заслуживала оценки «сногсшибательно». Оказывается, юбки, как у «Мисс Киряевск-89», чем мне позже похвалился довольный собой Генка, уже вовсю входили в моду, но главное – какие ноги ходили в этих юбках! А это были ноги Мисс-Университет-Этого-Года Ники Севастьяновой.
– Спасибо, Энди, – она улыбнулась мне улыбкой американской мечты. – Что-то ты грустный?
– Как можно радоваться, когда солнце взошло только сейчас? – Ника оценила мой подхалимажный экспромт и, улыбнувшись еще ярче, спросила:
– Надеюсь, теперь тебе стало светло? – ей явно понравилась моя игра. Что ж, рыбка клюнула – вечер все-таки задался! И это моя награда. Я взял Нику под руку, и мы пошли в дом, по дороге обсуждая последний университетский вечер, где она дебютировала как певица.
Вскоре родители Геннадия уехали на служебной машине отца. Мясо было замочено. Стол накрыт. Это был просто волшебный стол! Начало девяностого года, а на столе – бутерброды с красной икрой, сервелат, колбаса «Московская» и еще многое другое, то, что в последние годы я не всегда ел даже по праздникам. Вот он – победивший социализм в отдельно взятой… семье. Но особых идеологических противоречий у меня не возникло, а желудок вообще как-то по-рабски сдался, так и не выказав к этой партийной роскоши никаких диссидентских взглядов.
За столом мы с Никой продолжили пустой треп, ей было даже смешно. Я уже и забыл и про леди Натали, и про Генкину «Мисс Киряевск-89», да и не заметны они были в этой чужой для них компании. Все застолье мы с Димоном соревновались в тостах. Через пару часов все тосты были сказаны, шампанское допито, портвейн давно начат. Пришло время танцев. Но сил и желания танцевать у меня не осталось, так что Ника была все же проиграна мною королю рок-н-ролла Димону. От шампанского, вина и близости камина голова шла кругом, и, наплевав на всех богинь мира, я бухнулся на скрипучий диван. Мисс-Город-Будущего-Года и Димон блистали. Мне было приятно на них смотреть. «Хорошо, что не облажался», – от этой мысли мне совсем расхотелось танцевать, я стянул со стола чей-то недопитый фужер с портвешком и опустошил его. Стало противно, я закрыл глаза и задумался о чем-то