Воскрешение. Денис Михайлович Соболев
Арина ее обычно не воспринимала; английские ритмы были какими-то размытыми, немного бесформенными и ускользающими, а обильные словесные украшения, хоть часто и неожиданные, не высветляли, а затемняли смысл. Даже Шекспир в переводах Маршака, как ей казалось, очень выигрывал, хотя величие Шекспира она, конечно же, понимала и признавала. А вот в случае поэтов помельче разница особенно бросалась в глаза. Казалось, что даже самое простое, наподобие «Вас встретит радостно у входа», никто из них написать не был способен. Все это она изложила маме, которая на этот раз не ответила стразу, а задумалась; уже это было немного странно. Через несколько дней, как выяснилось впоследствии, посовещавшись с дедом, мама принесла ей только изданный, казалось, еще пахнущий типографией, английский томик Киплинга издательства «Радуга». К своему удивлению, Арина нашла у Киплинга ясные ритмы, точность слова, выразительность деталей, внутреннюю силу. Она выбрала монолог старого центуриона, получившего приказ возвратиться в Рим из Англии. На самом деле это был не совсем монолог, центурион обращался к легату, но легата слышно не было. Дедушка объяснил ей, что стихотворение написано в форме популярного в период королевы Виктории «драматического монолога», и рассказал, как важно для таких монологов держать ритм, не комкать текст, расставлять паузы в нужных местах.
– Это была культура империи, – добавил он, – а империя живет невысказанным.
– Почему? – спросила Арина.
– Почему – что?
– Почему невысказанным?
Дедушка задумался.
– Наверное, потому, – после паузы ответил он, – что о том, что выше быта, говорить сложно, а часто почти невозможно.
Вечером Арина неожиданно вспомнила об их Сфере стойкости. Ей показалось, что уже выученный ею монолог центуриона как-то с нею связан, но объяснить себе, как именно, она не смогла; эта связь мерцала и ускользала. Так что Арина даже немного потренировалась перед зеркалом, чего обычно не делала. На следующее утро вышла перед классом и начала читать.
Legate, I had the news last night – my cohort ordered home
By ships to Portus Itius and thence by road to Rome.
I’ve marched the companies aboard, the arms are stowed below:
Now let another take my sword. Command me not to go!
Почти что в трансе она продолжала декламировать, увлеченная чеканным киплинговским ритмом и неразрешимым трагизмом того, о чем рассказывала. Потом вернулась на свое место, все еще в полутрансе-полусне от чужого языка, неожиданно ставшего своим едва ли не до боли души, и другие стихи почти не слушала. Когда урок закончился, англичанка попросила ее остаться. Арина понимала, что прочитала стихотворение очень хорошо, не только ни разу ничего не перепутав, но и не сбившись с ритма, выдержав смысловые акценты; так что ей было приятно, что англичанка хочет похвалить ее отдельно.
– Ты очень хорошо прочитала.
– Спасибо, – сказала Арина.
– А почему ты выбрала именно это стихотворение?
К этому вопросу Арина не была готова,