Избранные работы по теории культуры. Андрей Пелипенко
неразрешимость проблемы полов не только придала особый оттенок всему культурогенезу, выведя сексуальный аспект (уже вне прямой связи с программой продолжения рода) на передний край мотивационных устремлений. Она дала толчок к развитию собственно сексуальной культуры, в которой были реализованы, а затем осознаны генерализующие направления ухода человека от природной запрограммированности. Зачатки того, что у человека стало пониматься как сексуальная культура, наблюдаются и у высших приматов. Но выраженность этих зачатков была у них лишь смутным первичным намеком на тяжкий крест, который выпало нести пионерам вертикального межсистемного перехода – гоминидам.
Здесь уместно заметить, что проблема отпадения от синкретического единства материнской системы впервые проявляется отнюдь не в антропогенезе. Дифференцирующее давление ГЭВ всякий раз воспроизводит отпадение на новых эволюционных витках. От системы к системе, а также и на субсистемных уровнях наращивается обособленность и субъектность форм, снова и снова в ходе вертикальных эволюционных переходов взламываются скрепляющие оболочки. Мир природы в этом смысле предстаёт отнюдь не первозданным царством всеобщего неразделённого единства, как это иногда мнится человеку. Мир этот – далеко не первый уровень эволюционных сепараций и пробуждения самости: уже у высших животных возникают психические программы, связанные с попытками преодолеть отчуждающее отпадение и, как следствие, психическую фрустрацию. Особенно ярко это отражается в половой сфере, где изначальная разделённость полов выступает исходным условием реализации программ, чрезвычайно важных для воспроизводства вида. Именно здесь противоречие между видовым (всеобщим) и самостным (особь) достигает предельной для животной психики остроты. Вот почему удар эволюционной болезни антропогенеза по изначально сгармонированной на природный лад психофозиологии половых отношений открыл один из важнейших каналов прорыва к постприродному качеству, т. е. к Культуре. В природе же стремление преодолеть отпадение едва намечена, ибо само это отпадение сдерживается непреодолимой границей – видовым генокодом и непреложностью инстинктивных программ. Взломать его – против своей, разумеется, воли – выпало лишь гоминидам.
Феномен гиперсекуальности с хрестоматийной ясностью демонстрирует трансформацию природных программ в культурные. Если инстинктивная программа предполагает нераздельную сцепку строгой последовательности действий с конечным результатом, то в случае разлада программы составляющие её блоки – стандартные связки инстинктивных действий – входят в состояние дисбаланса. Они смещаются, противоречат друг другу, перекомпоновываются, а главное, отрываясь от конечного результата, перенацеливаются на самокоррекцию, устранение разлада и патологии. Но хитрость эволюции в том, что путь назад оказывается дорогой вперёд – точнее, в сторону. Закреплённая