Февральский дождь. Виталий Еремин
означало: хватит прятаться, давай что-то решать. Но решать я не мог и не хотел. Я все больше убеждался, что Надя, при всех ее прелестях – не совсем то, что мне нужно. А может быть, совсем не то.
Меня уже не увлекала практика в английской беглой речи. Не получалось интересного разговора даже на своем языке. Надя общалась, как это принято у москвичек. Рассказывала со всеми подробностями, как прошел день. С кем встречалась, кто что сказал, что она ответила. Она то ли не умела, то ли не хотела сокращать речь. А я, привыкший сокращать, и прежде всего самого себя, приходил в ужас: как можно столько фонтанировать ни о чем? Где свежие оценки? Где необычные впечатления? А самое главное – где мысли? Или их вообще нет?
Сбегая из дома к Наде, я сбегал от Нади к себе домой, проклиная себя за неспособность найти ту женщину, которая мне нужна. Ведь живет же она где-то и, может быть, мается с мужем, который создан совсем не для нее. Или едет сейчас в метро, в одном вагоне со мной. Иногда мне встречались женщины очень даже ничего. По глазам было видно, что в принципе можно подойти и познакомиться. Но что-то мешало, скорее всего, старомодная боязнь показаться смешным. И все кончалось ничем. То ли я выходил на своей остановке, то ли она. Хотя… кто может поручиться, что это была именно она?
Глава 20
Вечером Вера вошла ко мне, прикрыла за собой дверь, опустилась в кресло, положила батон на журнальный столик. Спросила будничным тоном, что будем говорить в суде? Как объясним причину развода? Я спросил с усмешкой: уж не подала ли она заявление?
– Не подала, так подам. Это дело решенное.
– Как хочешь, так и объясняй.
– Чтобы развели без проволочек, нужно согласовать причину развода. Итак, что ты предлагаешь?
За дверью послышалось какое-то движение. Похоже, Женя оттопырила локаторы.
– Ну, можешь сказать, что тебе надоел мой храп.
– Коварно, – отреагировала Вера. – Могут потребовать запись. А ты, к сожалению, только сопишь.
– Так и быть, похраплю под запись. А еще можно сдать меня пару раз в милицию за пьяный дебош и рукоприкладство.
– Я не шучу, Терехов. Нам действительно нужно разойтись, – с напором сказала Вера.
– Тогда тебе придется всю ответственность взять на себя. Скажешь, что встретила другого человека. Этого вполне достаточно. А я скажу, что тоже встретил.
– Ну, вот и договорились, – в тоне Веры прозвучала горькая решимость.
Дверь открылась, Женя вошла и села в кресло.
– Вы что, совсем ненормальные?
– Женечка, так будет лучше для всех, – сказала Вера.
– А нас с Денисом ты спросила? Мама, тебе не кажется, что ты слишком далеко заходишь?
– Твой папа, доченька, – с дрожью в голосе сказала Вера, – в своих статьях учит жить других, а сам не понимает самых простых вещей. Надо любить тех, кто любит нас. А еще он не понимает, что трудно любить того, кто тебя не любит. Но еще труднее любить, когда знаешь, кого любит твой муж. У твоего папы появилась новая надежда. Вот пусть он ее и получит