Жёлтая магнолия. Ляна Зелинская
что и совсем невозможно, – она говорила, размахивая руками перед картой и не оборачиваясь, – здесь слишком светло. И смотрите: с одной стороны Дворцовый канал с его фонарями, – она ткнула пальцем в красную точку, – вот тут стоит будка констебля, и каждую лодку, идущую по каналу вверх, после заката проверяют, да и пустят не всякого. А здесь – окна палаццо Фаризи. Тут патриции кутят до утра с куртизанками, и на террасе с видом на канал сидят люди, бегают слуги, и гондольеры дремлют, ожидая своих господ. Здесь никто не провезёт тело незамеченным, да и не сунется никто в своём-то уме. С этой стороны – другая будка констебля и тоже фонари. А с этой стороны, на углу рива дель Верита, у синьора Криченцо живут три огромных мастифа, которых он выпускает на ночь на террасу к воде, и мимо которых даже крыса не проскользнёт, чтобы её не облаяли. Уж точно никто не станет раскладывать мёртвых девушек на площади прямо наискосок от этих собак, потому что лают они, как проклятые, на каждую лодку, и тогда синьор Криченцо выходит на канал пострелять. И, если собаки лаяли, кто-то должен был их услышать и всё это увидеть, а если не лаяли, то почему не лаяли? И, если синьор Криченцо никого не убил в ту ночь, то, значит, никого и не было. Даю пять дукатов, что никто в своём уме не повел бы тут лодку ночью. А значит, что-то вы напутали про лодку и первую девушку. Тот, кто это сделал, скорее всего, пришёл и ушёл через соттопортико[24], вот здесь…
Она говорила горячо и быстро и размахивала руками, глядя на пёструю сетку каналов, а когда обернулась, то замерла на полуслове, натолкнувшись на странный взгляд маэстро Л'Омбре. Он снова смотрел на неё как на какой-то редкий экземпляр насекомого – с интересом и опаской. Помнится, на Рыбном рынке вот так же все разглядывали неведомую морскую тварь, которую однажды вытащил из сетей дедуля Козимо.
– Однако какие глубокие познания ночной жизни, – произнёс маэстро с какой-то странной интонацией и перевёл взгляд на карту. – Интересно, откуда?
– Я хоть и не родилась в лодке, но достаточно провела времени на воде, чтобы в этом разбираться. Я знаю в этом городе каждый канал, – ответила Миа, пожав плечами. – Цверры бы никогда не повезли на пьяцца Романа что-нибудь… незаконное посреди ночи. А уж мёртвую девушку! Никто не захочет нарваться на обыск и арест. Констебли там уж точно не дремлют. Так что вы уточнили бы про первую девушку…
– И как бы цверры провезли сюда что-то незаконное? – спросил маэстро, подойдя к карте и разглядывая Дамиану с прищуром.
– Никак, – снова пожала она плечами и усмехнулась, – цверры ничего такого не возят. Цверры соблюдают законы Альбиции.
– И в самом деле, – понимающе усмехнулся в ответ маэстро и посмотрел на карту.
А Миа отвернулась. Не станет она распространяться тут о том, что и как делают её сородичи.
– Хорошо, поставим вопрос иначе. Предположим, если бы цверры возили что-то незаконное, как бы они попали на пьяцца Романа посреди ночи? – маэстро повернулся и впился взглядом в лицо Мии.
Он смотрел так серьёзно, что весь её боевой запал
Соттопортико – (итал. Sottoportico) – узкий проход между домами.