Парадокс Севера. Виктория Побединская
озноб.
Остановившись напротив зеркала в широкой раме, я оглядела себя с головы до ног, от высоких гольфов до воротника кипенно-белой блузы, уже представляя эту наглую ухмылку одним лишь углом губ, и не знала, что задевало больше: вынужденная покорность или сам факт, что правда говорит громче глупых домыслов. Пришлось признать: это талант. Так портить людям жизнь нужно действительно уметь.
Крошечный план против Севера, который мы с Пашкой собрали из остатков гордости, разбился о новый гардероб. Как бы Леся не отпиралась, я не поверила ее словам, что Северов не причастен к этому. Разложив на постели вещи и прикинув их примерную стоимость, она присвистнула и сказала, что я, определенно, на небе счастливый билет выиграла.
Вот только возможно ли будучи в плюсе, чувствовать себя настолько в минусе?
Эта юбка, эта рубашка – жест навязываемой воли. Как бы я не сопротивлялась, как бы не боролась с системой, сегодня я стала ее частью. Север добился своего. Снова.
За спиной раздался хлопок дверью, и я вздрогнула. Зевая и потягиваясь, Леся выскользнула из ванной.
– Скажи, что я не выгляжу как японская школьница, – взмолилась я.
Она улыбнулась.
– До чего же ты упрямая, Солнце. Просто попробуй относиться к этому иначе.
Мое отражение скептически выгнуло бровь.
– Иначе, чем к наказанию?
Я не носила платьев и сарафанов класса с третьего, и теперь чувствовала себя непривычно открытой. Коленки мерзли, и казалось, что каждый, идущий навстречу может заглянуть под короткую юбку.
Леся опустилась на корточки перед собственным шкафом, и принялась выбирать одну из десяти пар туфель. Ее форма была похожа на мою, но, если я чувствовала себя неловко и несуразно, ей выглядеть сногсшибательно не составляло усилий.
– После такого даже я подумываю, может тоже брюки надеть, – рассмеялась она.
Я лишь покачала головой.
Новый день встретил нас теплом и солнцем. Леся шла рядом, глядя в телефон и едва ли не подпрыгивая от негодования.
– Этой мелкой эксплуататорше девять, но она уже доведет кого угодно, – возмущалась она, печатая своей младшей сестре гневное сообщение. – Попросила меня привести ей наклейки для вечеринки. Я вчера пол города объехала, чтобы найти нужные и оказалось, все равно не те.
– А что с этими не так? – спросила я глядя на розовых пони и целые поляны разноцветных цветов. В моем детстве таких не было.
– Это не те пони, мать их раздери.
Продравшись мимо девятиклассниц, которые визжа и обнимаясь, делали селфи на фоне школы, продолжая возвещать миру о начавшемся учебном годе, она со злостью запихнула их в сумку.
– Родители ее избаловали! – заключила Старостина.
Пашка ждал нас под дубом, усевшись прямиком на траву.
– Вы только поглядите на нее! – присвистнул он, еще сильнее заставив меня натягивать подол юбки ниже.
– Еще одно слово и у нее случится моральная травма, – предупредила Леся.
– Скорее, у кое-кого случится физическая, – пригрозила