Конструктор миров: Венец созидания. Том 4. Ибратжон Хатамович Алиев
целая гамма чувств. Он жалел Родиона, одновременно держа обиду за сказанные им слова. Мысли о возможной гибели господина Абдуллаха всё ещё всплывали в его памяти и перед его глазами всплывали мокрые глаза Табалуги, сидящий на коленях мальчишка Райдер, старающийся как можно сильнее прижаться к своему отцу маленький динозаврик. Ещё многие образы показывались перед его глазами.
Как же это давило ему на душу, ни один из этих существ не осмелился бы, и не только не осмелился, даже мысли бы не имел о мести. Даже не подумали бы о том, чтобы хоть как-то навредить профессору, даже с учётом того, что он был перед ними полностью беззащитен, наоборот, они были бы заняли лишь своим горем. Стараясь словно отбросить эти мысли, Вадим Александрович махнул головой и его взгляд упал на Родиона, который стоял немного сзади.
Глаза моряка были полны страха не за то, что его могла настигнуть кара, его мучила совесть, вся его душа болела от его поступков. С самого утра, из-за своей гордыни он нагрубил и сделал больно совершенно невинного человека – Вадима Александровича, который хотел лишь ему помочь, быть рядом с моряком, когда он принимал такие сильные решения, ведь они могли навредить и ему. Ему было ужасно стыдно перед профессором, и он искал в себе сил, чтобы наконец извиниться, эта ужасная боль и муки совести были так горестны, что он был готов сейчас же броситься к ногам своего наставника с глубочайшими извинениями, но что-то удерживало в груди, возможно он чего-то ожидал? Но что же ещё должно случится?
Глава третья. Человечность человека
Пластина спокойно поднималась ввысь, они вылетели из одной башни, медленно облетая её, подходя ко второй, не менее величественной, а в дали виднелось тянущееся к закату Солнце, отправляющее свои ярко красные лучи. Да, они не согревали и были лишь символом тепла, символом уходящего светила. Глаза доктора наук пристально наблюдали за этим закатом, направляя свой взор направо, пока не остановились на старце, который как никогда стоял неподвижно, глядя вперёд. Это была точно статуя, которую скульптор тут же захотел бы запечатлеть в мраморе, чтобы это изваяние могло своим пристальным взглядом отправлять весь поток своих мыслей.
На мгновенье, Вадиму Александровичу показалось, что глаза правителя стали немного мокрыми, но стоило учёному моргнуть, как эта водная пелена была убрана, да бы не показывать ни единого чувства, а демонстрировать лишь холодный ум, заставляющий застывать кровь в жилах, точный и ледяной расчёт должен демонстрировать этот человек, как и неизменную дипломатичность, высокую культуру и прекрасное поведение, которое обязано быть примером для всех его творений. Вадим Александрович подошёл к учёному, безмолвно продолжающему стоять.
– Вас что-то беспокоит господин Абдуллах? – глаза профессора были полны надежды, и рвения помочь в трудный момент, символизируя свои намерения, он протянул старцу свою руку.
Наконец