Последняя охота. Михаил Серегин
рассмеялась.
– Вла-а-ад!! – заунывно позвали сверху.
– Ложись спать, алкоголик! – ответил Свиридов, зябко передергивая плечами. – Ух-х… холодно!
– Да уж, конечно… двадцать градусов все-таки, – заметила Наташа. – Знаете, Владимир, так и заболеть недолго, у вас же в номере стекло выбито… Лучше зайдите ко мне, я вас чаем напою, – неожиданно для себя самой продолжила она.
Владимир посмотрел на нее сбоку, склонив голову и почти коснувшись щекой плеча; в такой позе он почему-то напомнил Наташе ее попугая Гошу, улетевшего в форточку полгода назад, и она улыбнулась, вполне понимая, что делает какую-то невероятную глупость.
Откуда-то сверху звучала бодрячковая попсовая песенка: «Да-авайте выпьем, Наташа, сухо-вва вина… за то, чтоб жить стало краше-е… ведь жизнь одна!..»
– Согласен. Сухого вина не обещаю, а вот водочки для сугреву пропустить можно, – кивнул Владимир.
Наташа водку не пила, но, посмотрев на Влада, почему-то не стала говорить об этом и невольно поежилась:
– Ну что же вы стоите? Холод собачий. Я даже в дубленке замерзла!
В квартире Свиридов махом налил себе водки из брошенной ему Фокиным из разбитого окна гостиничного номера бутылки «Кристалла» и выпил одним глотком; потом обратился к Наташе, смотревшей на него с каким-то детским удивлением:
– Это самое… Наташка, а дай-ка мне какой-нибудь халатик, а то этот мой топлесс тебя, верно, доконал. Да и нижние конечности тоже.
Наташа засмеялась и выделила гостю старый вязаный бабкин халат, который был безразмерным и с равным успехом налезал как на тощее старушечье тельце, так и на мускулистые плечи свалившегося на Наташу с неба человека.
Свиридов погарцевал в «обновке» перед зеркалом, вызвав хохот Наташи, ввалился на кухню и начал выкладывать из полиэтиленового пакета, брошенного ему Фокиным вместе с уже упоминавшейся водкой «Кристалл», разнокалиберную снедь: колбасу «Золотая салями», две упаковки сосисок, кетчуп «Chilli», ветчину, несколько кружков плавленого сыра, копченый трупик курицы, пару тепличных огурцов, яблок и персиков, похожих на игрушки из детского отдела универмага.
– Вот, – сказал он, – закусим, что ли. У тебя микроволновка есть?
– Зачем? – встревоженно спросила Наташа.
– Ну… курицу, стало быть, разогреть.
– Нет микроволновки.
– Плохо, – констатировал Свиридов. – Ну ничего, будет. Все будет. А пока хоть на сковородке подогреем. Надо было этому болвану Фокину сказать, чтобы он курицу с сосисками в номере разогрел, а то ни хрена не делает, только водяру жабает… гм.
– Какой Фокин?
– А тот здоровяга, который нам сбросил все это. – Свиридов показал на продукты и притулившуюся на краю стола водку. – Мой друг и соратник, как говорится в некрологах. Афоня Фокин.
– А у меня бабушка по отцу – Светлана Афанасьевна Фокина в девичестве была, – сказала Наташа. – Забавно.
– Может, и родственники даже, – без особого энтузиазма сказал Влад. – Ну что, за знакомство?
Наташа