Размороженная зона. Михаил Серегин

      – Давай, Чалый! – хрипло скомандовал здоровяк, обращаясь к четвертому активисту, отброшенному ударом кулака, но уже успевшему подняться с земли. Тот рукавом вытер кровь с подбородка и шагнул к зэку. Встав перед ним, он расстегнул ширинку и вытащил член. Казак яростно захрипел, дернулся, но державшие его знали свое дело, пошевелиться он не мог. Понимая, что с ним собираются сделать, блатной нагнул голову и что было сил уперся в грудь подбородком, но стоявший сзади активист схватил его за волосы и насильно поднял голову. Четвертый из «сук» шагнул вперед и мазнул зэка членом по губам.

      Казак взревел, как раненый медведь, и рванулся так, что даже опытные в таких делах «суки» едва удержали его. Но было поздно – он уже был «законтачен«, и все это видели.

      – Был Мишей, а стал Машей, – громко сказал Васильев, глядя на опущенного блатаря. – Нормальный «вафел». В «сучий» отряд пойдет, в СВП. Уведите его!

      К «законтаченному» подошли несколько вертухаев и, умело приняв его от активистов, потащили в сторону «сучьего» барака. Зэк яростно сопротивлялся, даже сумел мощным ударом головой назад разбить нос кому-то из охранников, но тут же получил по почкам и обвис на руках конвоиров.

      – Есть ли среди вас еще так называемые блатные? – все с той же усмешкой спросил Васильев, глядя на притихший строй, ошарашенный увиденным беспределом.

      Взгляды всех зэков снова обратились к смотрящему. Каждый зэк, неважно, блатной или «мужик», прекрасно понимал: если Батя сейчас промолчит, не вступится, то его авторитету конец, какой он тогда смотрящий? Да и не только авторитету его конец – конец тогда, пожалуй, и всем «черным» порядкам на этой зоне. Но если он вступится, тогда с ним сделают то же самое, что и с Казаком, вышедшим из строя первым! И тогда он уже будет не блатной в авторитете, а опущенный, не лучше «петуха»! Ни один блатарь ему тогда руки не подаст, за стол с собой не посадит, в этом воровской закон строг.

      Смотрящий шагнул вперед.

      – Батя, вор российский, – по всем правилам представился он, глядя на Васильева.

      – И что, вор российский, – эти слова «хозяин» произнес с явной насмешкой, – будешь КСП разравнивать? Повязку наденешь?

      Из спины у смотрящего словно вытащили какой-то жесткий стержень. Он опустил плечи, ссутулился и кивнул:

      – Надену, начальник.

      Напрягшиеся вертухаи слегка расслабились и немного ослабили бдительность. Не такой уж он и крутой оказался, этот смотрящий! Сломался, как сухое печенье! Хотя, с другой стороны, куда ему еще деваться было? В СВП-то, наверное, не хочется.

      Васильев протянул Бате красную повязку. Блатной покорно взял ее. С другой стороны офицер протянул смотрящему грабли. И тут словно туго сжатая пружина распрямилась перед застывшим строем. С неожиданным для его возраста проворством смотрящий выхватил у офицера грабли, резко ткнул рукояткой его в живот,