Размороженная зона. Михаил Серегин
Вахтанг, – с теплотой в голосе ответила девушка. – Я совсем ненадолго открыла, проветрить.
– Ничего, ничего, девочка, хочешь, так открывай. Мне сейчас, наоборот, слишком жарко стало. Софико, отгреби угли от решетки, – попросил Вахтанг.
Девушка послушно шагнула к камину, взяла кочергу и принялась отгребать угли. Камин был самый настоящий. Не дешевый муляж с искусственными бревнами, работающий от сети, а с живым огнем. Именно для того, чтобы в доме можно было устроить камин, дядя девушки и купил квартиру на последнем этаже.
Конечно, возни с камином было много, но девушка привыкла с пониманием относиться к причудам дяди. К тому же их у него было не слишком много, и право на них он, как она считала, заслужил. Впрочем, в этом ее мнение сильно расходилось с оценкой родственников, самые старшие из которых отказались от Вахтанга, еще когда он в первый раз, по малолетке, попал за решетку, а остальные со временем только поддерживали их в этом решении.
– Спасибо, доченька, – поблагодарил девушку старик. – И принеси мне еще сыру.
Девушка кивнула, вышла из комнаты и через пару минут вернулась с аккуратно порезанным сыром на блюдце. Поставив его на низенький столик, стоявший справа от дяди, она подняла на него глаза в немом вопросе – не надо ли еще чего? Пожилой грузин молчал, но отпускать девушку не спешил. Это было странно. София почувствовала, что дядя Вахтанг собирается о чем-то с ней поговорить.
– Сядь, Софико, – наконец произнес он, указывая девушке на стоящее рядом второе кресло.
Она села. Вахтанг снова замолчал, глядя на играющие в камине языки пламени. Девушка заволновалась. Может, у дяди что со здоровьем?
– С тобой все в порядке, дядя Вахтанг? – обеспокоенно спросила она, чуть подаваясь вперед. – Может быть, мне доктору Ревазу позвонить?
– Не надо, Софико, – решительно покачал головой Вахтанг. – Просто я поговорить с тобой хочу. Я, Софико, уже совсем старый стал. Скоро и помирать пора будет.
– Что ты, дядя… – громко и решительно запротестовала девушка. – Ты же сам мне рассказывал, что в нашем роду все мужчины жили долго! И твой отец, и дед Ираклий, и братья их! Да и мой отец…
Старик слегка поморщился. Он очень не любил, когда его племянница упоминала при нем о своем отце, его старшем брате, который отказался считать его родней.
– А тебе и шестидесяти не исполнилось! – закончила девушка. – Ты, дядя Вахтанг, еще совсем молодой!
– Ох, Софико, Софико, – тяжело вздохнул грузин. – Мои шестьдесят – это не то же, что у отца, деда или кого из братьев. Из них-то никто зоны и не нюхал, а я всю молодость по кичам да шизерькам провел, да и потом тоже. Полжизни, считай, за колючкой пробыл. Все здоровье мое там осталось. Так что, боюсь, мне долгожителем не стать. Ну да ладно, я сейчас не обо мне поговорить хотел, а о тебе. Ты – единственная из всей родни, кто меня помнит, кто от меня не отказался. Даже отцу наперекор пошла, а не бросила старика. Я перед смертью должен о тебе позаботиться, больше-то ведь некому.