Черноморский Клондайк. Михаил Серегин
Кому сейчас можно доверять?
Митридат, с рубиновой диадемой на голове, облаченный в белую, с пурпурной каймой хлену, схваченную на плече золотой застежкой, пересекает пространство между колоннами. Он застывает у золоченого кресла Тиграна. На мизинце Эвпатора, похожий на воды бушующего моря, сияет огромный сапфир.
На столике меж креслами сверкают серебряные кубки с хиосским вином.
Тигран: Не разумнее ли было бы оставить казну у меня?
Митридат (его мягкий тон не может скрыть напряжения):
Я ценю твою заботу, но уже все решил.
Тигран: Это будет Колхи?..
Арсений Адольфович вздрогнул от долетевшего до него с нижнего этажа шума. Грубое рявканье Хазара пробило защитную стену его сна.
Он выпрямился, протер глаза. Солнце клонилось к закату. Атласная штора чуть колебалась, превращенная угасающими лучами в оранжево-малахитовую лагуну. Сиреневые тени легли вдоль нее изрезанными берегами.
Арсений Адольфович поморщился от досады, устало поднялся.
Он и не заметил, как уснул. Море у самого горизонта клубилось фиолетовой дымкой. Ее прорезали стальные отсветы, скользя по поверхности моря. Охристой ватой неподвижно висели в небе маленькие облачка. Стоявшее под ними солнце брызгало в них жидким золотом, утяжеляя их снизу и превращая их верхушки в розовые рыхлые коконы, готовые просыпаться абрикосовым цветом. Кипарисы наливались густым изумрудом, оправленным в индиговый контур. Их печальная отстраненность особенно впечатляла на фоне жадных до света и веселых виноградников, чья яркая зелень все еще купалась в лучах, подобно тому, как дети на пляже, игнорируя строгие окрики родителей, продолжают плескаться в воде, даже посинев от холода.
Бесцеремонный стук в дверь заставил профессора вздрогнуть.
Он еще не пришел в себя. В глубине его сознания, выхваченные из унылой мглы пламенем камина, дрожали говорящие тени. Стук повторился. Арсений Адольфович поправил галстук и пошел открывать. В узком проеме показалась толстая морда Ника.
– Хазар зовет, – сипло сказал он.
– Иду, – ответил профессор, не узнав собственного голоса.
Накрытая куском габардина Афродита-Анадиомена не волновала больше профессора. В его ушных раковинах подобно плеску моря звучали таинственные отзвуки. Зачарованный, он даже не почувствовал вначале горечи разочарования, которая, едва он вышел из комнаты, накрыла его подобно морскому валу. Он не дослушал! Ему помешали!
Белые балясины прыгали перед Арсением Адольфовичем, когда он спускался по широкой лестнице на первый этаж. В уставленной копиями с античных статуй гостиной Хазар рассчитывался со скульптором.
– Где я могу тебя найти? – сурово спросил он. – Если что не так, нужно будет исправить…
Под черными изогнутыми бровями Хазара глаза его смотрели так, словно он был уверен, что «что-то не так». Юра спокойно выдержал подозрительный взгляд авторитета и качнул головой.
– Там правда все нормально? – обратился Хазар к Михаилу, наиболее благообразному телохранителю, какие у него когда-либо были.
Тот