Когда листья желтеют. Наталья Томасе
решение не вчерашнего дня, Изабелла Юрьевна, и это не вот так, с бухты-барахты, – пояснила Анна.
– Ну если вас настигло еврейской счастье, тогда разводитесь, – махнула рукой доцент, – ловите ушами мои слова, как-никак у меня опыт: кардинально меняйте свою жизнь, не бойтесь, – дала она свое благословение.
– Остаться одной и жить от зарплаты до зарплаты? Это вы советуете? – возмутилась Жанна
– Но жить по инерции, это тоже не дело, – вставил Борис, – многие ничего не меняют, потому что бояться перемен, да потом, извините, кишка тонка, изменить что-то.
– А у тебя кишка не тонка, скромный ты наш. И вообще, у тебя другое дело, ты вдовец. Мужчинам всегда легче в таких ситуациях, они ничего не теряют, – злилась Жанна, – а Аньке надо будет все делить с мужем и еще не известно, как дети все это воспримут.
– Так или иначе, я сообщила Михаилу о своем решении, – глядя на часы, подвела черту Анна.
И коллеги молча стали собираться на свои лекции.
Когда на кафедре остались лишь Анна и Жанна, лаборант попыталась начать разговор снова:
– Слушай, подруга, я конечно все понимаю, все имеет научное обоснование: физическое, химическое, психологическое. Но Мишка не так уж и плох, симпатичный, зарабатывает неплохо, до баб не ходок. Какого рожна тебе надо?! Или у тебя кто-то появился – недоумевала она.
Анна резко повернулась к Жанне, ее лицо было искажено болью и злобой.
– А ты знаешь, что такое жить в вечном страхе? В страхе перед приездом мужа из мест, куда он поехал «по делам», – она сделала пальцами характерный жест кавычек, – когда ты всегда уверена, что он приедет поддатый. И каждый раз у тебя внутри начинает сводить кишки. И это чувство поднимается всё выше и выше, пока не начинает душить тебя, – и она двумя руками схватило свое горло. Сделав паузу и ухмыльнувшись, она продолжала:
– А ты знаешь, что такое жить с мужем, которому ты не можешь доверить детей? Ты не можешь положиться на него. Ты не знаешь, что еще он может вытворить и в какую заварушку попасть, – она подошла к шкафу и налила себе рюмку коньяка, стоявшего, как «лекарство на всякий случай».
В комнате повисло молчание и аромат благородного напитка.
– Короче, это не жизнь, подруга, это энергетическая каторга, – грустно улыбнувшись сказала Анна и залпом выпила согретый в руках божественный нектар.
Не моргающими от замешательства глазами, Жанна смотрела на Анну.
– Почему ты никогда не рассказывала? – тихо прошептала она. – В компании он всегда был таким классным, веселым, свойским. Ну да, подшофе, ну на то это и вечеринка, чтоб накатить. А когда мне мать надо было ночь-полночь с дачи в больничку в город везти, помнишь? Если б не Мишка, она б концы там кинула, – у нее никак не укладывался в голове тот образ, что нарисовала Анна с ее личными впечатлениями от мужчины.
– В этом то и проблема, – фыркнула женщина, – супер-пупер для других, а для семьи – ноль без палки.
И вдруг Жанна засмеялась:
– Помниться