Проходящий сквозь стены. Александр Сивинских
с ним.
– Учти, зверь, – сказал я несколько минут спустя, волевым усилием возвращая лицу суровое выражение. – Об этом никто не должен знать. Приказать не могу, но прошу. Язык у тебя, конечно, как помело, и всё-таки. Войди в положение. Должна же быть какая-то мужская солидарность. Договорились?
– Какой разговор, чувачок, мы же напарники! Будь спокоен, я – могила. Склеп! – выпалил он одним духом, старательно тараща на меня честнейшие глазки. Сразу сделалось понятно, что доступ в «слеп» будет открыт полный, причём для каждого желающего. С пространными комментариями экскурсовода по поводу захоронений. – А она была очень старая?
– Кто? А-а… Да нет, – сказал я небрежно, стремясь хотя бы этим подретушировать свой порядком поблекший портрет, на котором ещё вчера блистал великолепный boulevardier[12]. – Совсем не старая. Вроде Софьи Романовны. Только чуточку стройнее. В общем, крайне худая. И довольно красивая.
– Тощие – они в постели самые злые, – со знанием предмета заявил бес. – Верно тебе говорю. А ещё…
Я взял его за загривок и, несильно встряхнув, сказал:
– Достаточно. Избавь меня от необходимости выслушивать эту похабень, – я смягчил интонацию, – напарник.
После чего погладил по головке и добавил ласково:
– А то утоплю ведь, как обещал. Тогда уж точно воды в рот наберешь.
– Ладно, ладно, молчу, – пискнул бес. – Только перестань, пожалуйста, держать меня на весу. Да поспеши, пока не стошнило. Я высоты и качки боюсь.
Пришлось опустить его на пол.
– Спасибо вам огромное, – сказал он ворчливо и, лизнув себе бочок, спросил: – Знаешь, кого ты мне сейчас сильно напомнил?
– Ну?
– Шефа. Один в один. То злишься, то хохочешь, то сотрудников тиранишь. Интересно, ты специально стараешься его копировать, или это получается бессознательно? Думается мне, ты был обделён в детстве родительской нежностью, поэтому до сих пор ищешь во взрослых мужчинах замену недолюбившему тебя отцу.
– Сулейман не мужчина, – отмахнулся я. – И вообще, угомонись, психоаналитик доморощенный.
– Вот, помню, точно также и Фрейд мне говаривал. Помалкивай, дескать, пёсик. Кто из нас врач – ты или я? А потом взял, да и опубликовал мои выкладки под своим именем.
– Ну, зверь, – сказал я потрясённо, – ты уж совсем заврался.
– Можешь не верить. – Кажется, он по-настоящему обиделся.
Дулся Жерар весь день. Даже Софья заметила, что между нами кошка пробежала.
– Что натворил этот проказник?
– Есть отказался. Сухой корм ему, видите ли, опротивел.
– Но Поль! Ведь он прав. Вот ты мог бы кушать ежедневно одни сухари?
– Я – другое дело. Человек, венец творения, тонкий инструмент эволюции. А он всего лишь животное. Кроме того, я покупаю ему самое дорогое питание, специально для некрупных пород собак. Лучшие ветеринарные врачи гарантируют, что оно полезно и полностью удовлетворяет потребности организма. Не хочет доверять
Вертопрах (