Russian Disneyland. Алексей А. Шепелёв
и чёрного горизонта зловещий силуэтик директора (распознан, как вы понимаете, по характерной походочке с отмашечкой).
– Ребзо, атас! Кенарь!
Директор в споре фермеров и председателей играл и нашим и вашим: он не мог понять, кто из них победит, и что победит вообще (почему бы из района не сказали ясно, как раньше, что делать?!), и внутреннее убеждение его было одно: побольше основательности – так всё начальство делает, а что поделаешь… – а уж что ты при этом поддерживаешь, капитализм или социализм, не столь уж и важно.
Официант, собиравший уж посуду, ажник уронил её и что-то расколол об свою полукапустную банку-бутыль.
– Бей посуду – я плачу! – воскликнул Морозов, сделав вид, что оттолкнулся ластами, как в каком бассейне, от чахнущего, как Кощей над златом, Сора, и полетел назад вместе со стулом. Тут же Шлёпа, тоже сидевший-дремавший недалеко с погасшим окурком в грязных ручищах, очнулся, подъехал на своём стуле и в натуре пихнул пяткой под зад неуклюжего педагога, так что тот куртыхнулся вбок, проронив последнее.
Все, кто ещё отчего-то и почему-то пребывал не совсем на полу, вмиг очутились на нём, в буквальном смысле слова укатываясь.
Бадор вскочил с горлом бутылки в руке, озверев, бросаясь на Шлёпина… Но тот знай себе неспешно оттолкнулся и с горохотом кувырнулся на тяжеленном стуле, сильно саданувшись головой об плинтус и хряснув хребтиной, издав даже неподдельное «уй-яа!».
Бадор, опомнившись, застыл, вытаращив глаза, нервно поглаживая усики.
– Клим Самгин, б… ть! Давай самогон, гандон! А то щас «и начистила ему ейной мордой»! – как ни странно с литературным наездом подкатил ибупрофен наш атитектор – и двоечник! – кудрявый Яшка: отплёвываясь и трепыхаясь, угрожая белым скелетищем от рыбы (вынутым из только что разбитой двухлитровой колбы, откуда спирт когда-когда ещё выпили, такова легенда – и Яхе, и Морозовым отцы рассказывали) – тем самым пресловутым экспонатом, который Сор когда-то взялся починить (домой спереть – смеялись ученики, и косные учтиля тоже засомневались и «не дали санкции», так и остался он на окне в учительской, кем-то засунутый вместо цветка в едва не единственное уцелевшее кашпо!).
Гану оченно пондравилось; из других, кажется, тоже кто-то понял.
Призвал своего сотоварища и одноклассника Мурзу (Мирзу, Змия) и велел сопроводить учителя и сектанта в нелёгком деле непускания Кенаря.
– Давай, Витёк, мочи и поскакали! – нахлобучил тот учителю хрущачино от зелёного свекольного змия. – Я из Хасывьюрта – и ты из Хасывьюрта.
– Я не из Хасавюрта, я только там был. И у нас пьют только виноградное вино и коньяк хороший; я не пью вообще…
– Рая!!! Запарил!! – заорал, прыская слюной, что твой доктор Ливси из мультика про остров сокровищ, маленький зубастый Мирза. – Свекольное вино – белое, полу… сладкое, с сахаром ещёща… хгм-ха!… Теперь вы!
Пока тот отфыркивался в усы, энтот ещё успел (походочка