Бегство к любви. Саманта Тоул
пошла на чердак.
– Привет. – Форбс заключает меня в объятия, окутывая запахами дорогого одеколона и дорогой хлопчатобумажной ткани.
Форбс очень хорош собой. Белокурые волосы, рост – шесть футов[2], спортивное телосложение – типичный молодой американец. Физически мы подходим друг другу. Я – блондинка, хрупкая, хотя Форбс часто говорит мне, что у меня избыточный вес. И невысокая ростом. Пять футов три дюйма[3], если точно. Что ставит меня в крайне невыгодное положение, когда у Форбса чешутся руки. Впрочем я никогда и не пыталась дать ему отпор. Оказывать сопротивление – значит еще больше вредить себе. Этот урок я давно усвоила.
Форбс наклоняется, смачно целует меня в губы. От него разит алкоголем. Значит, он пил.
У меня словно что-то ухнуло вниз в животе.
Вначале мне нравилось целоваться с Форбсом. Особенно если он не дышал на меня спиртным. Я помню, как мне не терпелось приникнуть к его губам. Теперь я думаю об этом с содроганием.
Впрочем, правда, не важно: Форбс заводится и без алкоголя. Просто, выпив, он заводится быстрее.
Форбс следует за мной на кухню, держа меня за руку, что на него не похоже. Обычно он не стремится к тактильности, когда мы наедине. Только на публике или когда хочет заняться сексом.
Я высвобождаю свои пальцы из его ладони, хватаю ручку кастрюли, чтобы помешать соус, кипящий на плите.
Хмурясь, Форбс отходит от меня, идет к холодильнику.
Достает пиво, но мне не предлагает. Форбс считает, что женщины не должны пить пиво, особенно из бутылки. Говорит, леди это не подобает. Но я все равно пью, когда его нет рядом. Он думает, я держу пиво в холодильнике для него, и я его не разубеждаю.
Форбс подходит ко мне, присаживается рядом на стол. Я убавляю жар: соус должен потомиться. Я готовлю пасту «алла норма». Простое, но вкусное блюдо. Мне показала, как его делать, наша старая кухарка, миссис Кеннеди. Она учила меня готовить, когда Оливера не было поблизости. Я очень по ней скучала, когда она оставила нас. Оливер ее уволил, услышав однажды, как она расспрашивает меня о синяках на моих руках.
– Я тут подумал, переберусь-ка я, пожалуй, сюда. – Слова Форбса выстреливают в воздух, как брызги раскаленного растительного масла, в которое попала вода.
Моя ладонь замирает на ручке кастрюли.
Нет. Нет. Нет.
– Как ты считаешь?
Мне следует очень осторожно подбирать выражения.
Сохраняя невозмутимый вид, я поворачиваюсь к нему.
– Мне казалось, тебе нравится жить в вашей мужской компании?
Форбс вместе с четырьмя своими приятелями снимает огромный дом, что находится в двух кварталах отсюда.
– Нравится, но там слишком шумно. Парни вечно устраивают вечеринки, а мне нужна тишина, чтобы работать. Ты же знаешь, как это бывает. Потому и живешь одна – чтоб тебе никто не мешал заниматься.
Вообще-то, не поэтому. Я живу одна, потому что у меня нет подруг. И я ни за что, никогда не стала бы снова жить с мужчиной. Тем более с тобой.
Взяв ложку, я принимаюсь снова помешивать соус.
Не в силах заставить себя смолчать, свои следующие
6 футов = 182,88 см.
5 футов 3 дюйма = 161,54 см.