Крона огня. Владимир Свержин
это жизненный опыт. Если сейчас, утерев слезу, ты объявишь Гизелле, что готова пристальнее рассмотреть ее предложение, ежели нареченный не вернется через год и один день, она совершенно естественно воспримет твои слезы как необходимую прелюдию к согласию. А кроме того, может, Дагоберт вовсе и не позарится на тебя. В конечном итоге выбор за ним.
– Вот еще! – фыркнула девушка.
– Стоп, ответ ясен. В общем, Карел, ты там поторопись, дабы потом не пришлось разруливать очередные марьяжные непонятки.
– Погодите, – вдруг вмешался Бастиан. – Карел, ты рассказывал, что в зиккурате видел фреску. Ты ее хорошо запомнил?
– Конечно, – удивился бывший сержант президентской гвардии. – Нас знаешь как учили? Мы, раз взглянув на толпу, должны были сказать, сколько там мужчин, сколько женщин, какого возраста, нет ли подозрительных личностей или тех, что значатся в картотеке зарегистрированных преступников и террористов. А при втором взгляде определить, что изменилось, кто куда сместился.
– Да, да, восхитительно, но я о другом. Если не ошибаюсь, некий человек стоит на двух драконах?
– Да.
– А под драконами хаммари, раздающие мечи абарам?
– Верно.
– Хаммари крупнее абаров, но мельче драконов?
– Так и есть, – удивился Карел зе Страже. – Ты что, тоже видел эту картинку?
– Нет, лишь выстраиваю логические предположения.
– И шо это нам дает? – заинтересовался Лис.
– Примитивные культуры, – пустился в пояснения молодой ученый, – обладают лишь зачатками абстрактного мышления, и фантазии их крайне незатейливы. Мы знаем, что хаммари меньше драконов, именно это можно видеть на фреске.
– Но ведь рисовали не абары, – вставила Женя.
– Вероятно, так. Но рисунок явно сакральный, и потому абары не допустили бы искажений. Стало быть, можно предположить, – все также задумчиво продолжил Бастиан, – что некто, стоящий на драконах, имеет такое же соотношение с ними, как они, хаммари, с людьми.
– Разумно, – согласился Лис. – Карел, опиши-ка подробнее этого индивидуума, использующего драконов вместо лыж.
– Да что там описывать: длинная борода в завитушках, глаза навыкате, нос плоский, азиатского типа, одет во что-то вроде кольчуги…
– Кольчуги или чешуйчатой брони? – уточнил Ла Валетт.
– Чешуйчатой брони, – после недолгой задумчивости согласился сэр Жант. – Ты откуда знаешь?
– Догадываюсь. А на голове у него нечто вроде шлема, похожего на рыбью голову?
– Снова в точку.
– Похоже, я знаю, кто это.
– Ну-ка, ну-ка.
– Эйа, по-другому Энки – древний бог Месопотамии. По мнению шумеров, он был отчасти человек, отчасти рыба, вернее, речное чудище.
– Совсем как папаша Меровеев, – констатировал Сергей. – Только здесь чудище было морское.
– Ну да, так и есть. Этот бог создал людей из глины, научил их ремеслам и какое-то время был господином земли, но потом и,