Поломанные Константы. Ирина Крыховецкая
же человек, как и ты, Агей. Просто ты относишься ко мне как к чему-то иному. Даже Марина, при всем своем деградировавшем мировосприятии, тебе кажется больше человеком, чем я. Может, это с тобой что-то не так?
У Агея похолодело в душе, он понимал, что Даша права, но не собирался отступать.
– Тебе необходимо уехать, иначе ты попадешь на чистку.
– Ты меня отправишь? – голос Даши стал равнодушным.
Это взбесило Агея. Дашу он считал… ничем он ее не считал! Он не мог объяснить.
– Может, и я, – холодно проговорил Агей.
Даша встала с дивана и отошла на несколько метров.
– Агей! – позвала она странным тихим голосом. – Посмотри на меня. Ты уверен, что я не человек?
Агей уставился на Дашу как на привидение. Незнакомая волна невероятной тоски окатила его. Ему казалось, что он слышит тысячи тихих голосов, слившихся в потоке боли. Разбитое золотое счастье, кинутое на потрескавшийся циферблат времени, чья-то теплота и нежность, граничащая с безумной жертвой, замешенной на сумасшедшей, всеподчиняющей и всепобеждающей, оттого вечно борющейся любви. В центре хаоса чувств Агей ощутил присутствие человека. Маленькое, беспомощное, теплое существо, готовое броситься к любому огоньку, чтобы сгореть без остатка; но не принятое, непонятное и потому одинокое.
Что это было? Чья-то душа. Агей очнулся и понял, что Даша плачет, отвернувшись от него.
– Даша… – позвал Агей. – Прости меня, я не знал, что…
– Уходи! – сказала Даша. – Уходи, Агей, я не уеду. А знаешь, – Даша обернулась, ее лицо было уже спокойно, – со мной впервые случилось такое обычно-человеческое… Я благодарна тебе за помощь, но я не уеду. Моя судьба – моя забота. Иди с Богом, Агей.
Она опять отвернулась. Агей пошел к выходу, но у порога комнаты остановился. Поколебавшись секунду, он выключил свет и вернулся обратно. Даша чувствовала сильные руки Агея, обнявшие ее. Агей крепко прижал ее к себе и уткнулся лицом в черные волосы:
– Мне так легче, – сказал он. – Ты – человек.
– Уходи, уходи, потому что я – человек, – сказала Даша.
– Пожалуйста, – шепотом попросил Агей.
Может, он так ее захотел, эту необычную, неземную девочку, может, в нем проснулся инстинкт рыцаря, спасшего некогда прекрасную даму и теперь получавшего сказочную благодарность, а может, природа пошутила с ним сегодня, показывая ему, искушенному и опытному, что такое любить ангела? Агей летел, падал, терял сознание и не мог оторваться от нее, словно она – его обетованный берег. Сильнейшие импульсы, словно сладкие и колючие стрелы, медленно пронзали его тело. Он и не догадывался ранее, что возможно так желать бесконечных агоний в ослепительных оттенках невероятного блаженства плоти и души. Он не мог прекратить целовать ее губы, как тюльпаны весной, податливые и бьющие током, так непередаваемо прекрасно.
Когда он пришел в себя, на небе уже зажглась утренняя звезда, и сквозь развеивающийся туман блаженства и наступающий стремительно сон его глаза уловили слабый свет ее дивного тела, принадлежавшего сейчас ему, вспышка звезды, полет,