Седьмое правило академии Левендалль. Ульяна Гринь
в длинный коридор с колоннадой. По обе стороны за колоннами виднелись двери с табличками, но я не стала их читать, спеша за стрелкой. Та, словно хорошая охотничья собака, чуть дёргалась во все стороны, видимо, искала госпожу Перетти. А ну как не найдёт?
Из зала я попала в холл, затем спустилась ещё по одной лестнице на первый этаж, и стрелка настойчиво потянула меня ко входной двери. Я заколебалась. Разве мне уже на выход? Может быть, это устройство плохо работает? Но розовый носик стрелки уверенно указывал на дверь. Что же, поверим ей.
Я с усилием потянула на себя тяжёлую створку, и та открылась со скрипом. Шагнув наружу, я обомлела.
На что столица была великолепной и цветущей, но парк, который начинался сразу же за порогом, поразил меня до глубины души. Раскидистые деревья опекали кронами пышные кусты, а те, в свою очередь, заботливо склоняли ветви над клумбами, где буйствовали краски лепестков. То там, то сям виднелись аккуратно подстриженные лужайки, в их центре отдыхали недавно окрашенные лавочки, сгрудившись вокруг фонтанчика или беседки.
А стрелка, между тем, змеилась передо мной по тропинке, усыпанной мелким щебнем. Ходить мне не в новость, ведь в родном Роудвиле я всегда пешком бегала по поручениям монахинь. Тут же гулять – сплошное удовольствие! Всё вокруг цветёт и благоухает, всё пропитано миром и покоем!
Подошвы моих башмаков тихонечко скрипели по щебню, я с наслаждением вдыхала ароматы цветов и следовала за неутомимой стрелкой, как вдруг из-за поворота показались две барышни весьма симпатичной наружности. Они были одеты в восхитительные платья – белое и в цветочек, украшенные пенистым кружевом и кокетливыми бантиками. Девушки, конечно же, были из столицы: какие у них прелестные причёски, взбитые сверху, с локонами и завитушками, а шляпки украшены бутонами и вычурными перьями диковинных птиц. Думаю, мне пошла бы такая шляпка – как будто маленький мужской цилиндр с окантовкой из цветов!
Барышни приблизились, и я услышала бурский язык:
– Посмотри, Лилея, на это платье!
– Это новая уборщица, наверняка!
– А причёска, как у миссис Фуш – из прошлого века!
И обе девушки рассмеялись, как будто два серебряных колокольчика зазвенели. Это они про меня так гадко говорят?
Обидно мне не было. Да, у меня платье старого фасона, мода на который прошла уже давно, да и причёсываться, как в журналах, гувернанток не учат. Задело то, что они говорили на иностранном языке. Будто насмехаются за спиной…
А может, они и есть иностранки? Не владеют имперским?
Я присела в почтительном книксене, остановившись, когда они проходили мимо, и сказала на почти превосходном бурском:
– Простите, миледи, вы тоже поступили на первый курс?
Выражения лиц у девушек на миг сменились – стали испуганными, а потом снова высокомерно-отчуждёнными.
– Тоже? – на имперском спросила та, которую назвали Лилеей. – Нищенок теперь принимают учиться в королевскую академию магии?
А вторая прошла мимо меня, с силой