Под тем же солнцем. Ася Филатова
с Ариной и не думали заканчиваться. Если сновидения еще можно было приписать фантазии и жажде приключений, то ко встречам с черноволосым парнем ее буйное воображение отношения не имело, хотя бы потому, что видела парня не одна Арина.
Первый раз девушка заметила его в метро. Не страдая излишним любопытством, в транспорте Арина старалась не рассматривать посторонних людей, обращая внимание только на потенциальных террористов или пьяных. Порой с ней пытались познакомиться, по большей части нетрезвые или откровенные психи. В такие моменты Арина обоснованно называла себя «приманкой для уродов».
Однако тут был особенный случай. Возможно, и этого парня она бы не заметила, если бы в буквальном смысле не уперлась в него носом. На «Октябрьской» в вагон хлынула людская толпа, явно превышающая возможности вагона. Арина еще в районе «Профсоюзной» уступила место очередной бабушке с тележкой и теперь повисла на одной ноге, оказавшись надежно зафиксированной между чьей-то широкой спиной и мужским торсом в черном кашемировом пальто. Очутившись в ловушке, девушка размышляла, не поджать ли ей и вторую ногу. Поезд качнуло, Арина навалилась на торс всей своей небольшой массой. Торс не возражал, однако даже через пальто Арина ощутила, как напряглись тугие мышцы мужчины, стремясь сохранить равновесие.
В обществе красивого пальто, тонко ароматизированного хорошей туалетной водой, Арина чувствовала себя вполне комфортно, пока не подняла голову и не встретилась с обладателем пальто глазами. Несмотря на духоту в вагоне, девушку прошиб ледяной пот. В каком-то дурацком любовном романе ей некогда попалась фраза, вполне соответствующая драматизму данной ситуации. Сердце ухнуло и забилось в совершенно нелогичном с точки зрения анатомии месте. «На нее взглянула сама судьба». А если еще добавить колориту, то, пожалуй, сам фатум. Черные глаза смотрели не просто с интересом, а с каким-то невероятным симбиозом самых разных чувств. При желании в них можно было прочитать все, что угодно, начиная от дикой боли и заканчивая «яростным огнем», как в песне незабвенного Бюль-Бюля-оглы, очень уважаемого Арининой бабушкой.
«Черт, маньяк, – простонала про себя Арина, – наверняка убивает всех баб, коснувшихся его драгоценного пальто… А может, я просто стою на его ноге?»
– Простите, – пробормотала она, опуская голову и тщетно пытаясь отодвинуться. Молодой человек молчал, продолжая прожигать макушку Арины удивительными глазами.
На «Третьяковской» платформа с вагоном произвели обмен людскими массами, стало немного свободнее. Арина воспользовалась моментом и, отмагнитившись от пальто незнакомца, забилась в уголок возле дверей. Парень встал к противоположным дверям и теперь смотрел в тоннель через грязное стекло. Однако впечатлительной Арине мерещилось, что и в отражении то и дело вспыхивали огоньки его недобрых глаз.
Она так и не поняла, что же все-таки было в этих странных глазах. Огонь. Мольба. Напряжение. Почувствовав себя крайне неуютно, девушка вышла на одну остановку раньше и потом трусливо