Автобиография. Агата Кристи
не касались пола, и к концу танца все плыло перед глазами, я едва могла устоять. Но, должна признаться, ее танец представлял собой потрясающее зрелище.
А фройляйн Удер исчезла из моей жизни, не знаю когда и куда. Может быть, возвратилась в Германию. Ее заменил молодой человек по имени, если я не ошибаюсь, мистер Троттер. Органист одной из церквей, он подавлял меня совсем другим стилем преподавания, к которому мне пришлось привыкать. Я сидела чуть ли не на полу, откуда тянула руки к клавиатуре, и должна была играть кистью. Метод фройляйн Удер заключался как раз, наоборот, в том, чтобы сидеть очень высоко и играть от локтя. Нависая над клавиатурой, можно было извлекать из нее сколь угодно громкое звучание. А это так приятно!
Глава 5
Вскоре после нашего возвращения с Нормандских островов здоровье папы резко ухудшилось. Он и за границей чувствовал себя не слишком хорошо и дважды обращался к докторам. Второй доктор поставил тревожный диагноз: почечная недостаточность. Возвратившись в Англию, папа обратился к нашему доктору, который не согласился с диагнозом коллеги и направил папу к специалисту. Тень беды в доме повисла теперь навсегда. Смутное, ощущаемое только ребенком предчувствие чего-то ужасного подобно тревожному затишью в природе перед надвигающимся ураганом.
Медицина показала свою полную беспомощность. Папа посетил двух или трех специалистов. Первый сказал, что все, конечно, от сердца. Я не помню деталей, но прозвучавшие в разговоре мамы с сестрой слова: «Воспаление нервов, окружающих сердце» – показались мне очень страшными. Другой врач категорически свел все к болезни желудка.
Папа испытывал боль и задыхался, и промежутки между приступами неуклонно сокращались; мама сидела рядом с ним, помогала ему принять более удобное положение и кормила его лекарствами, которые прописал последний доктор.
Как это всегда бывает, с приходом нового доктора появлялась трогательная вера в то, что именно его назначения окажутся эффективными. Конечно, вера творит чудеса, но не всегда, особенно если болезнь зашла слишком далеко.
Внешне отец сохранял свою обычную веселость, но атмосфера в доме изменилась. Он по-прежнему ходил в свой клуб, возвращаясь, смешил всех занятными рассказами – все тот же обаятельный добрый человек. Он никогда не сердился, не раздражался, но неумолимо сгущалась тень надвигавшегося несчастья. Охваченная тревогой, мама все время героически пыталась поддержать папу, убеждала его в том, что он выглядит лучше, чувствует себя лучше и идет на поправку.
Между тем все неотвратимее становился финансовый крах. Состояние, согласно завещанию дедушки, было вложено в недвижимость в Нью-Йорке, но дома были арендованы, а не находились в собственности. В той части города земля стоила дорого, а расположенные на ней дома – практически ни гроша. Доходы полностью поглощались затратами на ремонт и налогами.
Уловив обрывки разговоров, наполненных для меня драматизмом, я поспешила наверх к Мари и в полном соответствии с традициями Викторианской