О природе сакрального. К истокам духовного опыта. Григорий Луговский
и можно было бы описать как стремление к отбору текстов, несущих максимальное количество информации»54.
Основные свойства, присущие сакральному, мы находим и в сакрализованном. Наиболее ярко это видно в фактах архаического искусства, чья нуминозная сущность и определяла их «шедевральность»55. Сакрализованное как бы подражает сакральному, только если сакральное впечатляюще и нуминозно в силу причин естественных (или сверхъестественных, т. к. первобытный человек отличал «просто природу» от мистической реальности, «сигнализирующей инобытием»; природу «сырого» – низшую по отношению к «вареному» культуры, и сверхприроду, к которой культура устремлена как к высшему началу), то культура, подобно Луне, озаряет общество отраженным сиянием. В этой связи важно не только то, что источником культуры, ее инспиратором выступают некие актуальные аспекты природного бытия, понимаемые как сверхбытие, но и то, как творение человеческих рук и разума приобретает способность отражать сакральное, воспроизводя в себя часть его нуминозной силы.
Архаический человек был очень внимателен к сигналам, которые могли трактоваться как послания, поэтому печатью сакральности отмечалось всё, что выпадало из обычной картины мира, выражало идею избыточности, а значит – силы, внушающей амбивалентное ощущение «священного трепета». Говоря о первобытном человеке, Л. Леви-Брюль писал: «Все привычное, все обыденное, все, как мы бы сказали, согласное с законами природы нисколько его не беспокоит… Странное же и необычное имеет для него значение знамения… Подобное явление необходимо сейчас же, если это возможно, истолковать, так как оно дает знать о вмешательстве невидимого мира в обычный ход вещей»56. Ч. Ломброзо в книге «Гениальность и помешательство»57 сообщает: «Житель Перу называл „божественным“ – жертвенное животное, храм, высокую башню, высокую гору, кровожадного зверя, человека о 7 пальцах на руке, блестящий камень и пр. Точно также на языке семитов слово эль „божественный“ служит синонимом величия, света, новизны и одинаково прилагается к сильному человеку, к большому дереву, горе или животному». Для папуасов маринд-аним под категорию сверхъестественного, то есть сакрального, попадало: «1) всё необычное, диковинное, необъяснимое, будь то какое-либо происшествие, явление природы или предмет необычной формы; 2) одушевленные и неодушевленные предметы, наделенные духовными силами повышенной концентрации и обладающие способностью к перевоплощениям; 3) все редкое, старое, происходящее из древних времен, в т. ч. люди, все живые существа и непосредственные предки маринд-аним…»58; по мнению маринд-аним, «из дема (духи – Г. Л.), некогда принесенных в жертву, возник мир, их смерть положила начало всему живому»59. Микронезийцы называют священное калит и под понятие это попадали
В. В. Иванов. Чет и нечет. Асимметрия мозга и знаковых систем. – М., 1978, с. 160
В процессе истории и социального расслоения возникают элитарная и эгалитарная культуры, которые могут по-разному читать послания сакрального (здесь можно обратиться к образам двух богинь любви у греков: Афродита Пандемос символизировала всенародную эротику, или даже то, что сегодня принято называть порнографией, а Афродита Урания – мистическую «небесную» любовь духовной элиты). В архаических культурах формы выражения сакрального были скорее элитарны, т. к. стремились выразить ту сложность, которая заключена в первичном импульсе получения нуминозного опыта.
Цит. по: Е. С. Новик. Архаические верования…. С. 127.
Ч. Ломброзо. Гениальность и помешательство. – Спб., 1892, с 142.
А. А. Иванов. Охота за головами у маринд-аним и время ее возникновения// Символика культов и ритуалов народов зарубежной Азии. – М., 1980, с. 142.
В. Р. Кабо. Проблемы первобытной религии в современной западноевропейской этнологии// Этнологические науки за рубежом: проблемы, поиски, решения. – М., 1991, с. 123.