Воин из-за круга. Андрей Астахов
и посмотрел на ди Борка. Комендант кивнул. В следующую секунду железный ломик обрушился на шею несчастного каторжника, и Долинс мешком повалился на помост, так и не вымолвив перед смертью ни единого слова. Потом на помост втащили вопящего и упирающегося Кебриса, и все повторилось заново.
– Разойтись, – приказал ди Борк, и по плацу снова прокатился глухой ропот. А потом бригадиры повели свои отряды на работу, к гигантской площадке, где строилось величайшее за всю историю Лаэды сооружение – храм живому богу Шендрегону.
– Ты видел? – запинаясь, спросил у старика ди Марон; его трясло, колени ослабли, желудок, казалось, вот-вот вылезет изо рта. – Единый, да что же это такое?!
– Ничего не бойся, – ответил ди Брай. – Держись поближе ко мне, и все у тебя будет хорошо.
– Это что, твой петушок? – вдруг спросил старика один из каторжников, плосколицый детина со странными остроконечными ушами, как у собаки или у сида. – Может, дашь с ним побаловаться, дед? Мы тебе заплатим, как положено. И тебе корысть, и братве удовольствие.
Каторжники загоготали. Ди Марон от страха и стыда втянул голову в плечи, но старик оставался невозмутимым, будто находился не среди последнего отребья, а среди лучших друзей.
– Лучше вспомни, сынок, о том, что увидел минуту назад, – ответил он. – И задумайся над своей жизнью.
– Это ты о чем, дед? – не понял плосколицый.
– О том, что твоя жизнь скоро прервется, а ты думаешь о греховном. Настрой свои мысли на покаяние, и ты увидишь ворота рая.
– А ты что еще за святоша, мать твою? – разозлился плосколицый. – У нас жрецов и их подпевал ой как не любят. Глядишь, поутру проснесся аккурат с пером под ребрами.
– Ты мне угрожаешь? – спокойно спросил ди Брай.
– Да так, предупредил. Ты у нас дедуля образованный, стал-быть, понятливый. А про предложение наше ты не забудь, – плосколицый глянул на ди Марона и зачмокал языком под хохот каторжников. – Оченна хочется такого вот свеженького вьюноша поиметь!
– После работы потолкуем, а пока топай на работу, ушастый. Что-то я не расположен с тобой трепаться, – ответил ди Брай и крепко сжал руку поэта.
Инженер ди Брин с недоверием оглядел новеньких. Для начала спросил, где работали, когда, кто руководил строительством, потом перешел к делу. Храм божественного Шендрегона должен быть готов ко дню рождения императора, через шесть месяцев. Это значит, что каменщики, – а их на строительстве полторы тысячи, – должны укладывать в день не меньше пятисот тысяч штук кирпича. Такое даже вообразить трудно, а сделать и того труднее.
– Не вижу в этом ничего особенного, – пожал плечами ди Брай. – Мне приходилось видеть и не такое. Не думаю, что тот парень, которому сегодня сломали шею на эшафоте, укладывался в сроки.
– Что ты за отгадчик такой? – Главный инженер со злобой глянул на старика. – Разговор окончен. Ступай на первую площадку, там сегодня кладут внешнюю стену. К обеду стена должна быть