Боги поневоле. Наследие Зевса. Татьяна Андреевна Бердникова
– в гареме султана действительно были собраны самые прекрасные цветы со всех концов земли, но самому венценосному господину ситуация нравилась все меньше и меньше. Каждую секунду он опасался, что стража, призванная ограждать от посягательств этих женщин и девушек, обнаружит здесь двух любопытных; каждое мгновение вздрагивал от любого мимолетного звука.
– Кто это?.. – голос Марка, прозвучавший уже не столько восторженно, сколько растерянно и тихо, вырвал его из невеселых размышлений о том, то случится, если их схватят.
– Где? – Пол, удивленно взглянув на своего спутника, перевел вновь взгляд на струи водопада, силясь рассмотреть ту «кто», о которой шла речь. Журналист, не говоря ни слова, вытянул руку вперед, указывая на сидящую на краю каменного пьедестала, в нише которого и образовывался неглубокий бассейн, юную девушку с длинными черными волосами и удивительной красоты синими глазами. Она и в самом деле была очаровательна, вся дышала свежестью молодости, вся словно светилась изнутри – прекрасная, изысканно-нежная, изумительная, – пожалуй, едва ли не самая чудесная роза в этом цветнике. Нежный овал ее лица, аккуратные его черты, тонкие, четкие, словно высеченные рукою скульптора из живого мрамора, чем-то напоминали лицо самого Марка, но были куда как прелестнее и нежнее; яркие губы и едва-едва тронутая загаром кожа, кою девушка старательно прятала от солнца, дабы сохранить ее белизну, вкупе с огромными глазами в обрамлении густых ресниц дополняли портрет работы великой художницы – самой природы, и уступали место творению не менее талантливого скульптора, высекшего стройную, точеную фигурку.
– А, это… – султан нахмурился, припоминая имя красавицы – одной из многих, что проходили перед его взглядом каждый день, и, наконец, вспомнив, буркнул, – Мара.
– Мара… – на губах молодого журналиста возникла мягкая, мечтательная, нескрываемо влюбленная улыбка, и мужчина, заметив ее, всерьез заволновался.
– Довольно! – он резко дернул парня за рукав, решительно оттаскивая его от тайного проема в стене «Колизея», – Нам пора возвращаться. И не вздумай спорить! – он воздел указательный палец и погрозил им юному неслуху, – Мы отправляемся во дворец и точка. Живо!
***
Марк с размаху упал в кресло возле столика и, потянувшись, запрокинул голову, мечтательно улыбаясь потолку.
– Значит… Мара… – медленно проговорил он и, влюбленно вздохнув, серьезно глянул на застывшего неподалеку с недовольным видом султана, – Предупреждаю, Пол – я ее украду, и мы вместе сбежим.
Мужчина сардонически усмехнулся и, скрестив на груди руки, с самым независимым видом уселся напротив, закидывая ногу на ногу.
– Сколько угодно. Я помашу тебе ручкой, когда будешь подниматься на эшафот.
Парень поморщился. Перспектива лишиться жизни, пусть даже и из-за столь восхитительной девушки, прельщала его мало, поэтому план побега, по-видимому, приходилось отложить.
– Уже и помечтать нельзя… – он насупился и, вздохнув на этот раз