Ведьма для Северного Владыки. Елена Истомина
ребёнку, которая всегда была, и чувство долга. Перед отцом моим. Воеводой князя и другом его верным.
– Чувство, долга действительно есть и еще какое, – услышала я внутри себя голос мага. – Полюбилась матушка твоя князю, да только княгиня не дала позволения мужу вторую жену брать. Силы ее, испугавшись, а без позволения старшей жены, младших не берут. Сама знаешь, обычаи ваши.
– Но супротив воли жены, князь согрешил, и я была зачата, вне семейного союза! – обидная догадка кольнула сердце так, что я чуть не задохнулась от боли.
– Верно. Воеводе, твоя матушка тоже дюже люба была, вот он их и сженил скоренько. После отказа княгини. Боялся, что княжна волхвичку изведет до смерти, к мужу ревнуя.
– Они знали от кого я?
– Только мать знала, а каждый из мужчин надеялся, что от него. Волхвичка нарочно родственные узы скрыла, чтоб княгиню не злобить.
Новая жуткая догадка резанула мне сердце.
– Это княгиня извела мать родами?
– Да. Как воеводу убили, забоялась она, что князь снова к ней потянется. Еще и в тебе родную кровь почуяв.
Я открыла глаза, по щекам князя катились слезы. Он тоже слышал наш мысленный разговор, и ему сейчас впервые открылась вся правда, как есть.
– Как ты мог с ней так поступить?! Где видано князю, до свадьбы ложе с девицей делить? – спросила, роняя слезы прямо в кубок с вином. – Гдей-то видано, чтоб князь, законы вышних нарушал?
– Я любил ее. Очень! – тихо произнес князь.
– Сердцем любить надо, а не удом[5]! А ты, чувствам поддался, дело сделал, а ради нее, даже со вздорной бабой не справился! Хвост поджал и на другого спихнул! Извести позволил!
Князя трясло, он в раз постарел лет на десять. Закрыл лицо руками и простонал:
– Виноват, я-а-а!! Винова-ат! Простии-и-и, дочка-а-а. Прости-и-и. Я девятнадцать лет уже не сплю, с той ночи.
Не трогали меня слезы князя. Если и мучился, то правильно, за дело. Всю мою жизнь изурочили с княгиней вместе! Благодетельством прикрываясь! В глаза улыбаясь.
– А княжна, ведь даже умирая, не покаялась в том, что сделала? Права я? Права? Хоть ты и сам все знал, но от нее признания не получил даже тогда, когда над ней Мара стояла!
– Она меня очень любила, Марта, – тихо произнес князь и с вызовом спросил, – Ты сама бы Михала делить не согласилась, ни с кем. Верно?
– Верно! Только он бы и не спакостил тогда! У Вас ведь с княжной, в брачной клятве единоженство было! Они обе тебя любили, а ты предал их обеих, – от моих слов князь дернулся, словно пощечину наотмашь получил.
Правда – она порой всякого кнута больнее.
– Мы можем уехать прямо сейчас? – обратилась я к жениху. – Не нужно мне его приданное.
– Как скажешь, – жених встал, решительно отодвинул свой стул и хотел подать руку мне, но я привычно уже встала сама и направилась к двери.
– Я только возьму кое-что у себя, – бросила жениху на ходу.
– Конечно.
Мы шли по коридорам. К женской половине и от нас все шарахались и склоняли голову перед магом ниже
Уд, – ругательное именование полового члена мужчины, употребляется в значение – удовлетворяющий свою похоть.