Случившееся завтра. Иван Грязин
покинуло их, как только они очнулись в белых коридорах этого проклятого особняка. С ними всё вроде бы в порядке, только, твою мать, ни хрена с ними не в порядке. И из-за этого каждый из парней, добровольно запершийся в комнате под биометрическим замком, чувствовал себя виноватым. В неопределённости, в потерянности, в собственном отсутствии дома.
Игорь открыл глаза и медленно поднялся с кровати. Лениво потянувшись, он осмотрелся. Всё, как всегда, никаких изменений. Желания что-то делать у него не было, как и в последние несколько дней. Ну или лет, часов, хрен их знает, ориентироваться во времени он перестал уже давно.
Он встал и сделал несколько шагов по комнате. Ну, вот и всё, сегодняшний утренний променад окончен, всем спасибо. Игорь закончил прогулку и отправился в ванную. Подошёл к раковине, открыл воду и посмотрелся в зеркало: а давно он носил бороду? Такую длинную ещё. Как у хипстера или бомжа. Или рокера. Не, рокеры были в восьмидесятых, а это у него тут через коридор живёт. На хиппи ещё похоже, но и шестидесятые у него за стенкой. В старом Союзе цветочных любителей Джона Леннона и кислоты в те годы не было, конечно, но какая разница? А в войну бороды, кроме недобитых священников, никто особо не носил.
Игорь снова окинул бороду взглядом и понял, что она его раздражала. Его многое в последнее время раздражало, но от бороды хотя бы можно было избавиться, что он и решил сделать. Пять минут, и от зарослей на лице не осталось и следа. Наверное, это хорошо – за всё время здесь о собственном внешнем виде он не думал ни разу. И не потому что стараться не для кого: он был не из тех, кто следил за собой, потому что это кому-то нужно. На фоне происходящего – или непроисходящего – ему было глубоко и искренне безразлично. Как будто внешняя оболочка прекратила существование, став частью безликого белого убранства комнаты и всего этого дома.
Он снова посмотрел в зеркало. Серо-голубые глаза, чуть побледневшее лицо, тонкие губы, небольшой нос, светло-русые волосы. Всё, как всегда. Или нет. Почти. Чего-то как будто не хватало, но не понятно, чего. Какой-нибудь поэтично настроенный дурачок с макбуком из «Старбакса» сказал бы, что что-то исчезло из тех самых серо-голубых глаз. Мол, из взгляда пропали интерес к жизни, желание двигаться в будущее из-за непонимания настоящего. Настоящее-то ненастоящее. Наверное, этого Игорь не замечал. Макбук остался дома, а это место слабо напоминало кофейню, так что он не тот дурачок. Глаза как глаза, цвет тот же, видят так же, всё, как всегда. Мир только, или что там вместо него, говно, но это же не от глаз зависит. К этому вообще мало какие органы причастны, так что тело можно оставить в покое.
Избавившись от бороды, Игорь подумал, что, наверное, можно было бы выйти из комнаты. И не просто для того, чтобы поесть, пока другие не видят, – в планах было пройтись по этому зачарованному дому. Может, на дверях и окнах появились замки и наконец-то можно выйти. Вряд ли, конечно, но надежда