Демонология Сангомара. Искра войны. Д.Дж. Штольц
кормление ребенка из-за толпы нянек и кормилиц, скользнул пальцами к бедрам и вожделенному треугольнику. Желание охватило Юлиана, и он, все-таки решив познакомиться поближе с почтенной Маронаврой, стал раздеваться.
Она лежала рядом, глядела в полутьму под балдахином и загадочно улыбалась. В комнате было прохладно, но, разгоряченная, Наурика сдвинула тяжелое одеяло, чтобы остудить тело. Затем перевернулась, обняла подушку белыми руками, легла на нее грудью и взглянула на лежавшего рядом Юлиана. Глядела хитро, едва прикрыв веки. Тот же прислушался к потайному коридору, где стоял Латхус, и перекатился, покинул пышную и высокую кровать.
– Куда ты? – спросила Наурика.
– Мне пора.
Уже застегивая жилет, он обернулся. Разглядел в ночи, рассеянной светом лампы, нежное тело королевы, вспомнил ее податливость. И обрадовался, что, как дурак, не вернулся к Илле, чтобы получить наказание за отказ.
– Ты здесь должен быть до рассвета, – Наурика различила иронию в ответе. – Таков уговор с твоим отцом.
– Разве я не должен был по уговору удовлетворить ваши желания? Вы устали, и, кажется, довольны. Или вам мало?
– Но на улице проливень…
– Кто боится дождя, попадает под град. Я был рад познакомиться с вами, почтенная Маронавра. Прощайте.
– Прощайте? – Наурика обиженно вздернула бровь. – Прежде чем ты покинешь комнату, я хочу услышать от тебя извинения.
– Да, прощайте.
Юлиан отворил дверь и ушел, не оглядываясь на мягкую фигурку в объятьях пышных одеял. У лестницы его уже ждал Латхус. Они вдвоем спустились к комнате с бельем, где Юлиан заметил, что следы от сапог кто-то отмыл, скрыв тайную тропу к двери в стене. Однако вокруг не было ни души – дворец еще спал. В окна плескало дождем, снаружи выл и яростно кричал ветер.
Они вернулись той же дорогой к особняку. Особняк был темен, и веномансер вначале счел, что Латхус позволит ему вернуться в спальню. Но вместо этого наемник пошел к малой гостиной на втором этаже. Там, в глухой комнатушке без окон на диване лежал в халате Илла, и весь его облик говорил о том, что он не в духе.
Юлиан склонил голову в почтении и замер, видя, как злоба в глазах Иллы стала вырастать до невероятных размером. Дверь гостиной захлопнулась. Тамар потер лампу, и морщины на лице советника стали отчетливее и глубже.
– Ты, верно, раб, счел, что имеешь в этом доме права? И смеешь противиться воле хозяина?
Юлиан вздохнул. Он не понимал, каким образом старик Илла уже узнал о его разговоре с Латхусом, ибо наемник все время простоял за дверью, слушая. Или дело в магических камнях? Чертовы камни. Этими же камнями тогда разоблачили гневные речи Сапфо с год назад.
– Отвечай, – заскрежетал Илла Ралмантон.
– Достопочтенный, я помню о договоре касаемо моей службы веномансером…
– И тут же забыл о нем, сукин ты сын, когда увидел перед собой королеву! Подойди ближе! Ты знаешь, чего мне стоило положить тебя к ней в постель? Знаешь? Ближе!
Илла с кряхтением встал