Природы мир и мир людей. Избранное. Аполлон Майков

      Морозит. Снег хрустит. Туманы над полями.

      Из хижин ранний дым разносится клубами

      В янтарном зареве пылающих небес.

      В раздумии глядит на обнаженный лес,

      На домы, крытые ковром младого снега,

      На зеркало реки, застынувшей у брега,

      Светила дневного кровавое ядро.

      Отливом пурпурным блестит снегов сребро;

      Иглистым инеем, как будто пухом белым,

      Унизана кора по ветвям помертвелым.

      Люблю я сквозь стекла блистательный узор

      Картиной новою увеселять свой взор;

      Люблю в тиши смотреть, как раннею порою

      Деревня весело встречается с зимою:

      Там по льду гладкому и скользкому реки

      Свистят и искрятся визгливые коньки;

      На лыжах зверолов спешит к лесам дремучим;

      Там в хижине рыбак пред пламенем трескучим

      Сухого хвороста худую сеть чинит,

      И сладостно ему воспомнить прежний быт,

      Взирая на стекло окованной пучины, —

      Про зори утренни и клики лебедины,

      Про бури ярые и волн мятежный взрыв,

      И свой хранительный под ивами залив,

      И про счастливый лов в часы безмолвной ночи,

      Когда лишь месяца задумчивые очи

      Проглянут, озлатят пучины спящей гладь

      И светят рыбаку свой невод подымать.

      Блажен, кто под крылом своих домашних лар

      Ведет спокойно век! Ему обильный дар

      Прольют все боги: луг его заблещет; нивы

      Церера озлатит; акации, оливы

      Ветвями дом его обнимут; над прудом

      Пирамидальные, стоящие венцом,

      Густые тополи взойдут и засребрятся,

      И лозы каждый год под осень отягчатся

      Кистями сочными: их Вакх благословит…

      Не грозен для него светильник эвменид:

      Без страха будет ждать он ужасов эреба;

      А здесь рука его на жертвенники неба

      Повергнет не дрожа плоды, янтарный мед,

      Их роз гирляндами и миртом обовьет…

      Но я бы не желал сей жизни без волненья:

      Мне тягостно ее размерное теченье.

      Я втайне бы страдал и жаждал бы порой

      И бури, и тревог, и воли дорогой,

      Чтоб дух мой крепнуть мог в борении мятежном

      И, крылья распустив, орлом широкобежным,

      При общем ужасе, над льдами гор витать,

      На бездну упадать и в небе утопать.

      О други! прежде чем покинем мирный кров,

      Где тихо протекли дни нашего безделья

      Вдали от шумного движенья городов,

      Их скуки злой, их ложного веселья,

      Последний кинем взгляд с прощальною слезой

      На бывший наш эдем!.. Вот домик наш укромной:

      Пусть век благой пенат хранит его покой

      И грустная сосна объемлет ветвью темной!

      Вот лес, где часто мы внимали шум листов,

      Когда сквозит меж них