Мой капитан – киборг. Анна Владимирова
ни разу не уезжала с незнакомцем из клуба в отель…
– Чего ты еще ни разу не делала из того, что творишь сегодня? – усмехался я, прикидывая, за что буду ее хватать, когда она даст деру.
– Ни разу не ходила на каблуках. – Мне нравилась эта ее улыбка – другая, настоящая. – Терпеть не могу юбки… И этот топ – просто ужасный.
– Нужно было подцепить меня…
– Да, – виновато пожала плечами.
Все, что ты скажешь, я использую против тебя.
– Ложись на кровать, – приказал глухо. Она вздрогнула, поднимая на меня глаза.
– Так сразу?
– Ночь скоро кончится, а за день нам выпить уже не придется.
Я проследил взглядом, как она направляется к кровати, как с едва слышным вздохом снимает туфли и опускает ладони в центр покрывала. В каждом движении – надежда на то, что оно будет последним. Только черта с два ты от меня сбежишь – будешь двигаться сегодня всю ночь, я слишком зол и голоден. В голове слегка подернулось дымкой. Я моргнул, но взгляд с нее не спустил, замечая, с какой надеждой она ждет действия того, что подсыпала мне в бокал. Захотелось рассмотреть поближе…
Медленно поднялся и направился к ней:
– Я просил лечь на кровать, – напомнил застывшей на четвереньках девушке.
Первая волна растерянности прошла по ее телу мурашками, когда она послушно улеглась на покрывало, раскинув руки. Грудь тяжело вздымалась, губы сохли, и она постоянно облизывала их, тяжело сглатывая.
– Еще мартини? – издевательски усмехнулся.
Странно, но мне казалось, что стоит коснуться ее – и пути назад не будет. Она затягивала меня куда-то будто скрытым подводным течением, из которого уже не выбраться и не вернуться к отправной точке. Или это меня долбила дрянь, что разгуливала в крови, пытаясь вырубить.
Ее кожа будто вспыхнула под пальцами – такой горячей показалась, хотя, скорее, это у меня слегка поднялась температура и похолодели ладони. Но это ненадолго. Я коснулся ее колена и медленно повел руку вверх, наслаждаясь этими секундами спокойствия, когда еще можно просто дышать ей.
Теперь, после душного клуба, я, наконец, мог слышать ее запах, и он был моим каждой своей нотой. Горько-терпкий, бескомпромиссный… такой либо нравится раз и навсегда, либо вызывает жгучую неприязнь. Мне нравился. Я склонился ниже к ее животу, чтобы вдохнуть глубже и услышать стук ее сердца. Невыносимо захотелось коснуться ртом, и я перестал сдерживаться – опустился ниже и провел губами от пупка и ниже.
– Ты теперь моя… – и я повторил путь языком.
Она вцепилась пальчиками в простыни и выгнулась, а я двинулся выше. Содрал с нее чертов кусок прозрачной ткани, расстегнул лиф… и все это время глядел ей насмешливо в глаза.
– Что с тобой не так? – прошептала она одними губами.
– А тебе не сказали те, кто нанимал? – и я сжал маленькую грудь совсем легко, но и на это она отреагировала бурно – выгнулась и застонала. Держалась за мой взгляд, но никакой мольбы о пощаде в ее глазах я не заметил.
– Нет… – выдохнула она и обхватила