Назову своей. Наталия Романова
котёл, околеют всей семьёй. Проверенное веками надёжней.
– Ты что же, и интернетом пользуешься? – подначил Игнат брата, оказавшись в его кабинете, что располагался в торце первого этажа, с видом из окна на палисадник, усаженный цветами.
Кабинет просторный, мебель из натурального дерева, собственного производства, на столе тонкий монитор компьютера, в стороне, на стеллаже, среди книг – роутер.
– Бог дал, надо пользоваться, – серьёзно ответил Фёдор, лишь в самых уголках глаз мелькнуло лукавство. – Показывай, Лёша.
Глава 3
Дом Бархановых – через три двора от Калугина Фёдора. Из кирпича, с широкими окнами, с верандой во всю лицевую стену. Палисадник пестрит цветами. На заднем дворе огород – грядка к грядке; оставшийся со стародавних времён сруб – изба-пятистенка. Предки Барханова Петра – отца семейства – пришли в Кандалы в восемнадцатом веке, стали одними из тех, кто присмотрел высокий берег в объятиях тайги, основались здесь накрепко.
Семьи уселись за стол, радующий разносолами. Тут тебе и фаршированный чир, и запечённый муксун – деликатесы, выловленные в реке, – и мясо марала, разваренное, с душистыми травами, и грузди солёные, один вид которых возбуждал обильное слюноотделение. Удачно Игнат приехал, между Петровым и Успенским постом[7].
Сам он забыл, когда пост держал в последний раз. В Рязанском военном училище не до причуд было. На службе же порой такую дрянь есть приходилось, что вспоминать не хочется, иногда дни терялись, недели путались, не до религиозных традиций. Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят, так что Игнат принимал традиции людей, к которым приехал, у которых собирался взять себе жену.
Вот такие они, где-то странные, порой фанатично верующие, иногда живущие по законам общины, потому что так проще, не дадут пропасть. Не Игнату судить их, не ему диктовать условия, его дело уважать традиции и быт этих людей.
Он поднялся, вышел на высокое крыльцо. Сумерки, тепло, безветренно, странно тихо, не слышно ни собак, ни домашней скотины, будто замерло всё, только мошка кружит, но от неё придуман репеллент. Бог дал – надо пользоваться.
На крыльцо выбралась Люба. Пока сидели, Игнат рассмотрел её лучше, мнения своего не изменил. Приятная женщина, красивая даже. Платье из вискозы прикрывало колени, зато показывало пышную грудь, голова покрыта обычной косынкой. В миру Люба совсем другая, если верить фотографиям: яркая, современная, модница. Здесь, при родителях, не забалуешь.
Следом выскочил Кирюшка, вцепился маме в подол, поглядывая с подозрением на чужого дядьку, словно чуял что-то, понимал.
– Поди сюда, Кирюшенька… – Выглянула мать Любы, Елена Ивановна, позвала внука. – Идём, вкусного тебе дам. – Кирюшка упрямо покачал головой, сильнее насупился. – Деда сейчас из воздушки по банкам стрелять будет. Пойдёшь? – быстро нашлась она.
Кирюшка довольно подпрыгнул на месте, рванул со всех ног в дом, обогнув сначала Игната, а потом бабушку.
– Пойдём, прогуляемся? – предложил
Успенский пост – один из четырёх многодневных постов, довольно строгий. Запрещается потребление в пищу мясных, молочных продуктов и яиц, алкоголя, курения, есть дни сухоядения. Запрещены интимные отношения между супругами. В современном православии строгого запрета на «супружеский долг» нет, в догматах старообрядчества строгий запрет сохранился по сей день.