Delete. Карл Ольсберг
чая и снова позвонила Томасу по скайпу.
Глава 3
Начальник уголовной полиции Йоахим Грайсвальд откинулся на спинку офисного кресла и скрестил руки на груди.
– Я вас ни в чем не упрекаю, господин Айзенберг, – сказал он понимающе. – В такой ситуации у любого сдали бы нервы.
Айзенберг внимательно посмотрел на своего начальника, который был на десять лет моложе него и полгода назад возглавил отдел по борьбе с организованной преступностью Гамбургского управления уголовной полиции. Прежний начальник, наверное, накричал бы на Айзенберга, обвинив его в провале операции. Айзенберг пережил бы. Но вынести снисходительный тон Грайсвальда было невозможно. Он относился к полицейским, в первую очередь работавшим под его началом, как к полным кретинам. Они были не чета ему, тому, кто в рамках международного партнерского соглашения прослужил некоторое время в полиции Нью-Йорка – самой жесткой полиции мира, как он не уставал повторять.
Айзенберг попытался ответить нейтрально, по существу.
– С нервами у меня все в порядке. Я отдал приказ к наступлению, чтобы спасти жизнь девушке.
– Из вашего отчета не следует, что жизни девушки что-то угрожало, – сказал Грайсвальд с идиотским американским акцентом, как будто за четыре года жизни в США он разучился как следует говорить по-немецки.
Поговаривали, что он просит приближенных называть его «Джо».
– Один из преступников направил на нее пистолет.
– Разве он нажал на курок?
– Нет. Я отдал приказ о наступлении как раз для того, чтобы помешать ему сделать это.
– И вы были уверены, что он выстрелит?
– Учитывая попытку девушки сбежать и обстоятельства в целом, мне эта возможность показалась весьма вероятной.
– А как бы вы поступили на месте преступника?
– Не понимаю вашего вопроса.
– Что в нем такого сложного? Интересно, как поступили бы вы, если бы были торговцем живым товаром? Одна из ваших девочек пытается сбежать. Неужели вы бы выстрелили в нее и тем самым испортили бы товар?
Айзенберг ничего не ответил.
Грайсвальд театрально вздохнул.
– Сколько раз я вам говорил: «Думайте, как преступник!» Если бы вы последовали моему совету, то поняли бы, что преступник ни за что не выстрелил бы в девушку. Сколько лет той малышке? Четырнадцать? Был ли у нее, измученной долгим голодом, шанс спастись от здорового мужика? У него в руке был пистолет, и логично, что он инстинктивно направил его на беглянку. Скорее всего, сначала он окрикнул бы ее. Затем, возможно, выстрелил бы в воздух или ей вслед. Но у него не было необходимости ранить ее, а уж тем более убивать. Жизнь девушки ни секунды не была в опасности.
Айзенберг молчал, понимая, что никакие доводы не сработают. Грайсвальда там не было. Он не видел перекошенного от ярости лица преступника. Однако, несмотря на это, он считал, что имеет право давать оценку ситуации. Ни одно слово, произнесенное Айзенбергом, не смогло бы