Лесная ведунья. Книга третья. Елена Звёздная
лишь, а меня все так же держал крепко.
Потом спросил тихо:
– А другие аналогии есть? Окромя куста роз?
– Есть, – я уж смирилась с тем, что обнимает да к себе прижал, устроилась удобнее, и начала аналогии подбирать: – Веточка яблони цветущая, что в руках палач держит, а само дерево уже на земле срубленное лежит. Ммм… веточка персика, в стакане с водой стол украшающая, а там за окном само дерево уж и срубили, и на дрова распилили. Веточ…
– Так, хватит, я понял, – отрезал аспид.
Улыбнулась невольно. По голове погладила, как погладила бы зверя, за утешением ко мне пришедшего, и сказала:
– Отболело уже, аспидушка. Отболело и прошло. Да и сама виновата, кроме себя мне винить больше некого.
– И в чем же ты виновата? – тихо спросил аспид.
А вот на этот вопрос отвечать было больно. Очень больно. Но я все равно ответила.
– От того, что в мага влюбилась. Знала, что нельзя. Знала, что и доверять магу не стоит. Но я влюбилась и сгубила и себя, и друга своего. Все погубила. Моя ошибка. Моя вина. И коли заплатила бы за нее я одна – смирилась бы, а так… Напоминанием о моей глупости, навсегда могила друга верного останется. Навсегда. Кстати, пусти, схожу… давно у него не была.
Не пустил.
Держал крепко, так крепко, что не вздохнуть, а сам задыхался от боли. Не поверила бы, но его дыхание я слышала, и задыхался он. Моей болью задыхался.
– Аспид, аспидушка, ну что ты? – голову его обняла, по затылку мужскому жесткому погладила. – Прошлое то уже, только прошлое. Ну что же ты?
– Ничего, – хрипло ответил, – пройдет. Сейчас пройдет.
Ну, пройдет, так пройдет, значит подождать надобно.
– Да уж, потрепала нас с тобой жизнь, – молвила тихо, по волосам черным пальцами проводя.
– Потрепала, – сдавленно согласился он. – Только меня потрепала за дело, а вот тебя за что, понять не могу.
Пожала плечами безразлично, подумала, да и ответила:
– А и меня за дело, аспидушка. Я же не без греха, кто бил – ударяла в ответ, кто на пути вставал – с тем в схватку бросалась, кто в спину плевал – к тому лицом разворачивалась, спуску никогда не давала.
Голову поднял, в глаза мои взглянул устало, да и молвил:
– И что же в том плохого, Веся?
– А что в этом хорошего? – спросила в ответ.
Рука его щеки коснулась, провела нежно, а в глазах горечь медленно таяла, и в синеве просыпалось что-то другое, что-то странное, что-то волшебное, что-то удивительное… и почему-то знакомое.
– Знаешь, – голос его звучал так, что казалось, он души моей касается, – всегда чувствовал себя лишним в этом мире. Всегда. Всю свою жизнь. А теперь, больше не лишний. Теперь к месту.
Слов я не поняла, все в глаза вглядывалась, что-то родное в них углядев, а что понять не могла. От того и не заметила, миг в который глаза такими близкими стали, а к губам мужские губы прикоснулись. И задохнулась я, осознав, что творится-то тут. Да только возмутиться не успела я – вновь обнял аспид, к себе прижал, да так, что голова моя напротив сердца его, губами к волосам прикоснулся