Лесная ведунья. Книга третья. Елена Звёздная
дьявол. Смотрелось это знатно – сами дьяволы алые, а как бледнеют, струхнув порядком, что редко крайне бывает, лицо белыми пятнами покрываются, а вот глаза те пуще прежнего красный цвет приобретают.
– Так, а кикиморы не едят дьяволов, – резонно дьявол заметил.
Улыбнулась я паскуднее прежнего, да и протянула двусмысленно:
– Лучше бы ели…
И бледнее прежнего дьявол стал. Его понять можно было – черт то, коего кикиморы у себя привечали, умен оказался сверх меры, а потому от конкуренции заблаговременно коварно избавился, растрезвонив всем соратникам, что де у кикимор житья нет, что измотали его силу мужскую. И сбежал бы он, да токмо не уйдешь от них никак – приворожила ведунья местная да так, что никак не отворожить, ибо ведунья не простая, а лесная.
И вот только сейчас дьявол спешно анализировал все что слышал-видел, да в одной фразе вся суть была «оголодали У МЕНЯ кикиморы», и мигом смекнул рогатый, что оговорочка то была по делу.
– Ведунья! – прошипел он разгневанно. – Ты ведунья Заповедного леса! И ты озабоченная размножением!
Ну, если уж честно, то не я, а чаща моя, а в остальном:
– Три вопроса, – водя пальчиком по картам, повторила я.
Пальчик был зеленым, с длинными черным ногтем. Нос мой любимый, самый здоровенный, обзору на карты мешал, так что боялась я, что если не успеет Ярина, то и играть мне придется наощупь, ну а теперь-то уж и переживать не стоило.
– Ведунья!!! – прорычал дьявол. – Много ты о себе возомнила, ведунья!
И вскочив так, что стол мой отлетел, да об стену избенки разбился, а там и по стене хлипкой трещина пошла, разъяренный дьявол к пентаграмме решительно направился. Уверенный такой. Копыта чеканные следы на траве да земле оставляют, хвост змеей рассерженной извивается, по ногам мощным лупит, из носа клубы дыма вырываются.
Подошел дьявол к пентаграмме вызова, да и аккуратненько, боязливенько, осторожненько так ее копытцем потрогал-то. И оно ж не зря – дьяволы многое ведают, и о том, кто конкретно является ведуньей леса Заповедного знают тоже. От того и осторожность такая, ибо в прошлый то раз я, осерчав опосля проигрыша – едва до исподнего не проиграла все, в пентаграмму много чего отправила для дьяволов вовсе не радостного. В общем, с прошлым вызванным дьяволом мы расстались, прямо говоря, плохо. Совсем плохо. Очень плохо. И я не ведаю тот ли это был дьявол или другой, я в их рогатых мордах не радбираюсь, да только именно этот и взревел разъяренно:
– Валкирин!
Ну, раз узнал, так узнал – долой маскировку. И я стянула шляпу, следом маску, нос отдельно снимался, перчатки с рук стянула, маскировку домовому отдала, да и развернувшись к остолбеневшему от бешенства дьяволу, улыбнулась издевательски, ногу на ногу закинула, волосы поправила.
– Ты!!! – дьявол на меня так смотрел, словно на месте убить готов был.
А вот я хоть убей, его не помнила. Ни в лицо, ни в профиль, ни со спины даже. От того и спросила вежливо:
– Слушай, Сграхт, ты что ли?
Сплюнул в гневе дьявол,