Авантюрные хроники: английская дипломатическая служба в России. Алексей Петрович Юдин
матросы высадились было со своих судов на берег с намерением открыть стрельбу, но их уговорили воздержаться, и все было мирно улажено, хотя и не без некоторого урона, главным образом со стороны русских».
Следует добавить, что погром англичан, как об этом сообщил сам Смит в письме дьяку посольского приказа А.И. Власьеву, продолжался два часа. Это была кульминация конфликта, назревавшего уже, видимо, давно. В том же письме Смит жаловался на одного из приставов, Тимофея Матвеевича, сопровождавшего английское посольство до Архангельска: «Он во многих случаях обходился со мной весьма дурно». Странное поведение пристава, официального лица, выполняющего протокольные функции, объяснить крайне сложно, если не допустить, что таково было всеобщее отношение к англичанам в тот момент. В том же письме Смит жалуется на то, что по приезде в Архангельск ему «с большим затруднением удалось получить всего один покой в доме Джона де Уэльса, между тем, как ваша милость изволили назначить мне весь означенный дом». Другие англичане не получили и этого и им пришлось почти месяц прожить на ладьях, на которых их доставили в Архангельск «к великому для посла бесчестью в глазах земляков и иных иностранцев». (Следует ли из этого заключить, что к другим иностранцам отношение было иное?) Послу также не предоставили помещение для кухни, и еду ему пришлось готовить на тех же ладьях и «носить их <блюда> оттуда по улице на виду у всего народа». В довершение Тимофей Матвеевич, по словам посла, «грозил моему служителю, состоящему при мне в переводчиках, что заставит его раскаяться, если он снова появится когда-либо в этих краях, причем осыпал его недостойной бранью».
Конечно, подобное отношение можно списать на высокомерие и спесь англичан, однако более вероятно, что здесь отразился раскол, который произошел в обществе после смерти царя Бориса и убийства молодого царя Федора Борисовича и его матери. Если отношение к Борису Годунову под влиянием слухов о его причастности к гибели царевича Дмитрия в 1591 году, а также после бедствий, обрушившихся на Россию, было, мягко говоря, прохладным, то молодого Федора и его мать царицу Марию, прославившуюся своими благодеяниями, в народе любили. Фёдор, образованный, хорошо подготовленный к царствованию, талантливый и обходительный юноша, уже в 16 лет показал высокое ораторское умение и претендовал на то, чтобы стать одним из выдающихся русских государей. Не случайно Лжедмитрий одним из важнейших условий вступления в Москву выдвигал требование физического устранения Федора. Вполне можно допустить, что слухи о причастности «иноземцев» к убийству Федора могли стать основанием для подобного, мягко говоря, странного отношения к английскому посольству и к английским купцам в Архангельске.
Обстоятельства убийства Федора до сих не удалось прояснить. Как известно, 1 июня 1605 года на Красной площади зачитали «прелестную грамоту» самозванца, который призывал горожан переходить на его сторону. Согласно разрядным записям, при большом