Пять поросят. Агата Кристи
смотрит на меня – бросит взгляд, словно молния… Допустим, мы поженимся и когда-нибудь поссоримся… Я замечу вот этот его взгляд…
– Как был убит ваш отец? – прервал ее Эркюль Пуаро.
Карла ответила четко и твердо:
– Он был отравлен.
– Та-ак…
Они помолчали.
– Слава богу, вы меня понимаете. Вы себе представляете, какое это имеет значение! И хорошо, что не придумываете каких-то утешительных обстоятельств.
– Все это я хорошо понимаю! – сказал Пуаро. – Однако я не пойму, чего вы от меня хотите!
Карла Лемаршан сказала с наивной простотой:
– Я хочу выйти замуж за Джона. И я это сделаю! И хочу иметь детей – не меньше двух девочек и двух мальчиков! Вы должны сделать так, чтобы это стало возможным.
– То есть вы хотите, чтобы я поговорил с вашим женихом? А-а, не это? Я говорю глупости! Вы хотите совсем иного. Что ж, скажите, в чем состоит ваша идея?
– Мсье Пуаро, я хочу, чтобы вы поняли, хорошо поняли: я нанимаю вас для расследования убийства.
– Вы хотите сказать, что…
– Да, именно так. Убийство остается убийством, совершено оно вчера или шестнадцать лет тому назад.
– Однако, милая девушка…
– Подождите, мсье Пуаро. Вы еще не обо всем узнали. Есть еще один очень важный момент.
– А именно?
– Моя мать невиновна.
Эркюль Пуаро, почесав нос, проворчал:
– Так, конечно, я понимаю, что…
– Дело здесь не только в чувствах. Есть ее письмо. Мать оставила его для того, чтобы я была полностью уверена – она не убивала, она невиновна. И я должна в этом убедиться.
Эркюль Пуаро задумчиво поглядел на девушку, которая внимательно смотрела ему в глаза. Затем медленно проговорил:
– И все же…
Карла улыбнулась:
– Нет, мсье Пуаро, мать была не такая! Вы думаете, она соврала? Что это святая ложь? – Карла подалась вперед и торжественно прибавила: – Послушайте, мсье Пуаро, есть вещи, которые детям прекрасно известны. Я помню мать – воспоминание, конечно, туманное, но я вполне ясно помню, каким человеком она была. Она не могла кривить душой. Если что-то причиняло ей боль, она говорила об этом откровенно. Шла ли речь о зубном враче, или о занозе в пальце, или о чем-то ином. Я не могу утверждать, что относилась к ней с особой любовью, но верила ей полностью. Верю ей и теперь. И если она пишет, что не убивала отца, то можно быть уверенной: она его не убивала! Не таких правил это был человек, чтобы излагать – торжественно, на бумаге – ложь. К тому же находясь на смертном одре.
Медленно, сам того не замечая, Эркюль Пуаро одобрительно опустил голову.
Карла продолжала:
– Что же касается меня, то я могу преспокойно выходить замуж за Джона. Я знаю, что все будет хорошо. Однако он – нет. Для него вполне естественно, что я считаю мать невиновной, но доказательства… Вот, мсье Пуаро, во что нужно внести ясность. И вы это сделаете!
Эркюль Пуаро ответил задумчиво:
– Даже если признать истиной все сказанное вами, мадемуазель,