Конкурс красоты в женской колонии особого режима. Виталий Еремин
снял трубку телефона, вызвал надзорку и усадил ее писать протокол.
– Значит, так. Осужденная Каткова систематически нарушает форму одежды. Ходит без косынки, в тапочках, укорачивает юбку. На замечания реагирует дерзко, демонстрируя упорное нежелание встать на путь исправления. Заслуживает водворения в штрафной изолятор на семь суток.
Каткова невесело усмехнулась.
– Давайте уж суток на десять. Чего мелочиться?
– Мосину сюда, – приказал Гаманец надзорке.
Фаина Мосина, блондинка лет тридцати восьми, с хорошей фигурой, похожая на учительницу, была давней агенткой Гаманца. Но в последнее время перестала поставлять информацию, на многозначительные взгляды и условные жесты не реагировала, на конспиративные встречи не являлась, лишая опера необходимой и очень важной информации, на которой, собственно, и строился успех его работы. Понятно, что на связи у него находились и другие зэчки, но Фаина была особенной.
Гаманец очень переживал этот разрыв. Благодаря Мосиной он мог вернуться в уголовный розыск, откуда его турнули за бездарную работу. Или же сделать карьеру здесь, на женской зоне, проявить себя лучше, чем подполковник Корешков, и занять его место.
И вот Мосина ведет себя в высшей степени странно. А он даже не знает причину. Но сейчас он все поймет. Он и шмон в первом отряде устроил исключительно для того, чтобы в числе других вызвать свою агентку.
Фая стояла на пороге, сцепив руки за спиной и глядя куда-то в сторону. Ну прямо Зоя Космодемьянская блин. Майор поставил на стол тарелку с бутербродами. С колбасой и с сыром. Вскипятил чай, в вазочке лежали любимые конфеты Фаи – каракум.
– Садись. Чего, как неродная?
– Спасибо, постою.
Гаманец подошел к женщине совсем близко. И тут же отстранился. От женщины пахло табаком и утренними кислыми щами.
– Что происходит, Фаечка?
Мосина смотрела в глаза начальнику спокойно и твердо.
– Хватит, попользовался.
Ах, вот оно что! Решила соскочить.
– А жить тебе не надоело? – мягко спросил Гаманец.
– Надоело, – резко отвечала Фая.
– Ну и в чем дело? Действуй! Кто тебе мешает?
– Попробую сначала так, без эксцессов.
– Угрожаешь?
– Предупреждаю.
– Ладно, иди. Подумай еще.
Мосина в дверях обернулась:
– Ты меня знаешь. Между нами все кончено.
На утренней планерке Гаманец доложил о результатах обыска в первом отряде. Сообщил, что у него есть оперативные данные, подтверждающие, что Мосина и Агеева воруют ткань на швейной фабрике, а потом обменивают его у лагерных барыг на чай и теофедрин. Для проведения следствия необходимо посадить обеих в штрафной изолятор минимум на семь суток. Такого же срока заслуживает и Каткова за систематическое нарушение формы одежды.
– Отстал бы ты от нее, – сказала Ставская.
– А что ты так за нее переживаешь? – вскинулся Гаманец.
– Я за всех переживаю. И на Мосину с Агеевой у тебя