Конкурс красоты в женской колонии особого режима. Виталий Еремин
Борисовной. И не вздумай пить на поминках. Если что не так, уволят меня в момент. А мне нужно дочь ставить на ноги.
Валька ничего не ответила.
Другие начальницы отрядов подходили к Ставской, выражали сочувствие и ужасались перспективе: неужели и им придется вот так ездить, если вдруг у их пантер кто-нибудь помрет?
На другой день банк выдал деньги только к обеду. Но неприятности продолжались. В аэропорту выяснилось, что все забронированные билеты до Нижнего Новгорода только что проданы.
– Есть же у вас места для стюардесс. Начальница сядет, а я на полу посижу, – сказала Валька.
Кассирша покрутила пальцем у виска.
– Ты что мне, сучка, крутишь? – взвилась Валька. – Ты обязана нас посадить: мы по телеграмме!
Кассирша заорала в ответ:
– Телеграмма не заверена ни врачом, ни местной администрацией. А ну, мотай отсюда, хулиганка!
– Я не хулиганка, я убийца, – мрачно процедила Валька. – А ну, выйди сюда, коряга, я тебе устрою драму.
Тамара Борисовна оттащила ее от кассы. Пошли к начальнику аэровокзала. Тот вошел в положение. Распорядился посадить на служебные места.
От Нижнего Новгорода доехали до Владимира без проблем, на рейсовом автобусе. А от Владимира до деревни добирались на такси. Валька через слово называла Ставскую начальницей и сыпала жаргоном. Таксист таращил глаза: никак не врубался, кого везет. Разразился ливень, дорогу развезло. Старенькая «Волга» засела в грязи. Выручил нечаянно проезжавший тракторист.
Приехали в деревню поздно вечером. На похороны, конечно, опоздали, а поминки к тому времени уже превратились в обычную пьянку. Песню пели подходящую.
По диким степям Забайкалья,
Где золото роют в горах,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах.
Отец твой давно уж в могиле,
Сырою землею зарыт,
А брат твой давно уж в Сибири,
Давно кандалами гремит…
Увидев в дверях избы Вальку, родня оборвала песню.
– Совсем отпустили? – выкрикнула тетка Варвара, грузная женщина с потным лицом и складчатым подбородком.
– Совсем, – отрезала Валька. – А ты, небось, думала, что все теперь твое?
Тетка обняла ее:
– Господь с тобой. Мы только что говорили: заколотим окна, и пусть изба тебя дожидается.
Валька резко отстранилась:
– По-моему, вы только что песни распевали. Рано обрадовались.
Варвара возмутилась:
– Ты что выступаешь, как хрен на деревне? Психи тут будет устраивать. Села бы сначала, выпила за упокой души матери. Сколько горя ты ей на шею навешала!
Вальке страсть как хотелось выпить. Она с надеждой посмотрела на начальницу. Но та всем видом своим показывала непреклонность.
– Так она с надзоркой приехала! – догадался Варварин муж, сам не раз мотавший срок за мелкие кражи и хулиганство.
Валька треснула его по затылку.
– Выбирай выражения! Это моя воспитка, понял?
– Закрой рот! – шикнула на мужа