Холодное сердце пустыни. Вера Волховец
крюк по дороге закладывали.
Девушка была красивая. Потрясающая, на самом деле.
Да, чаровница, не иначе. Метиска, светлокожая, на фоне многих местных смуглых красоток смотрелась почти что белой вороной.
Нет, ослепительной звездой, не меньше.
И понятно, что не обошлось без пудры на этой нежной коже, и без помады тоже – Мег тоже регулярно подкрашивала губы этими прикупленными у магиков красочками, чтобы губы казались сочнее и ярче, но… Эти губы, алые, как налитая вишня – если смыть с них помаду, вряд ли станут менее мягкими, менее манящими.
И темные уголки сурьмы, конечно, украшали спасенную Паулем девушку, но её глаза вряд ли бы стали менее яркими, если бы всю эту сурьму с век стереть. Не исчезнет из них этот заметный лукавый ум, эта чарующая искренность, таящаяся на дне этих бездонных темных озер.
Пауль глядел в глаза незнакомки и пытался в них не тонуть. Хотя… Сейчас ведь можно было и утонуть. Какая разница? Уж сейчас-то.
Интересно, сколько ему осталось? Десяток минут? Пара часов? День-два?
Сейчас можно и полюбоваться на неё, и даже побыть собой довольным. Этот дивный цветок пустыни он из беды выручил.
Пальцы целой руки скользнули по щеке девушки. Нежной щеке. Какая жалость, что совсем нету времени отдать этой дивной красоте должное. Нету времени, да и свободы тоже нету. Если бы была возможность… Если бы было, что предлагать этой женщине…
А что он может ей предложить сейчас? Свою отравленную клейменную шкуру беглого гладиатора?
Поцеловать бы её хотя бы, да даже от простого прикосновения у дурочки взгляд вдруг стал каким-то затравленным.
Пауль отвел и опустил руку. Он спасал её не для того, чтобы угрожать уже самому. Да и страх ей не шел, портил её нежное лицо.
– Ну что ж, красивая, за тебя умереть не жалко, – усмехнулся Пауль и только было собрался отвернуться, как незнакомка схватила его за локоть.
– Я знаю хорошего врачевателя, совсем рядом.
– Нет, малышка, мне ему платить нечем, – Пауль усмехнулся, – да и у тебя вряд ли найдется плата, за противоядие пояском не расплатишься. Их травы и знания стоят дорого.
– А если к целителю-магику? Мы успеем дойти. У них недорого…
– Нет, – Пауль качнул головой, – любой магик первым делом колданет на меня снятие чар. А мне… – ладонь коснулась груди слева, в том месте, где был шрам от выжженного клейма, – мне есть, что скрывать, красивая.
– Ты раб? – Девушка оказалась на редкость догадливая. – Беглый?
Неделю назад её прозорливость сыграла бы с ней плохую шутку. Ведь она была из неплохой семьи, это было видно по дорогому синему покрывалу, которым были прикрыты волосы и шея. А неплохие семьи беглых рабов не любили. И Пауль мог закрыть глаза и свернуть девчонке шею. Сейчас… Сейчас список душ, за которые Паулю предстояло вот-вот отвечать перед судом предков удлинять не хотелось.
– Да, я – беглый, – Пауль кивнул, пристально глядя девушке в глаза, – я бежал с Арены двадцать три дня назад. Тебе не понять, красивая, но я лучше умру свободным, чем пойду к магу и останусь