Закон затона. Дмитрий Силлов
я сам был частью этого сияния, растворенным в нем элементом вселенной цвета чистого неба, где нет ни времени, ни материи, ни чувств, ни эмоций…
А потом внезапно эта волшебная вселенная схлопнулась, став концентрированной болью.
И я состоял из этой боли, став комком страданий, пронизывающих каждую клеточку моего тела.
Да, оно вновь появилось у меня. Тело, извивающееся от боли, которую нельзя представить и невозможно терпеть. Но мозг не хотел выключаться, отправлять в спасительное забытье того, кто вот-вот сдохнет на этом вонючем полу…
Но ничто не может продолжаться вечно. Постепенно расплавленная лава, выжигающая меня изнутри, стала остывать – и наконец исчезла совсем. А я остался валяться, словно смятая тряпка, – такой же бессильный и безвольный, неспособный даже пошевелиться.
Однако понемногу мой мозг оправился от шока, а глаза привыкли к полумраку – и я осознал, что лежу в каком-то сарае на куче прелой соломы. Сквозь щели между неплотно подогнанных досок, из которых была сколочена крыша, пробивался тусклый солнечный свет, позволяющий рассмотреть окружающую обстановку.
Сарай был старым, удивительно, что еще не развалился. И вонючим, как воняют неухоженные сельские строения, когда, поковырявшись в грязи и навозе, неочищенный инструмент годами суют в такие вот на скорую руку собранные хранилища. Они и сейчас присутствовали – изрядно подубитые вилы, лопаты, грабли, мотыги, прислоненные к стене либо просто валяющиеся на полу. Плюс пара мятых ведер. И ржавый волчий капкан, висящий на вбитом в стену загнутом гвозде.
Я же, пока разглядывал весь этот хлам, вспомнил все. В том числе и то, по какой причине тут оказался. Я ж тогда искренне, от души попросил Монумент вернуть меня в Чернобыльскую Зону. Что на меня нашло – не знаю. Может, навоевался с фашистами и на этой почве ностальгия пробила по своему времени и своей вселенной? А поскольку для меня опостылевшая Зона уже изрядное количество времени была от души ненавидимым домом, вот и попросился домой, так как больше проситься некуда. Нет бы пожелал оказаться в Париже, например, – так нет, Зону ему подавай.[3]
Иногда я себя за такое очень не люблю. За эмоциональную мимолетность. Приспичит чушь какая-нибудь – все, хочу ее, прям не могу. А если вдуматься, нафиг она мне не уперлась. Но в тот момент сильно загорелось – ну и вот. Получай свою хотелку в полном объеме. Правильно классик написал: «будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться». Вот и мое, похоже, сбылось… Только хорошо бы выяснить, в какой чертов угол Зоны отчуждения закинуло на этот раз.
Я с третьей попытки поднялся на ноги – слабость была такая, что прям хоть ложись и помирай. Но справился старым испытанным способом, а именно нажал болевую точку на сгибе локтя, коротко взвыл от такого самомассажа, но – помогло. Боль вообще сама по себе отличный стимулятор для того, чтобы заставить кого-либо сделать что-то, чего он делать не хочет.
И к себе самому это тоже относится. Куда вялость делась… Сразу энергии хоть отбавляй,
Об этих событиях можно прочитать в романе «Закон войны» литературной серии «СНАЙПЕР».