Нежный бар. История взросления, преодоления и любви. Дж. Р. Мёрингер
из соседней комнаты его отвлек. В тот день мы от него ушли. Переехали к деду, потому что нам некуда было больше податься.
– Почему ты вышла за него? – спросил я маму тогда на крыльце.
– Я была молодая, – ответила она, – и глупая.
Я не хотел, чтобы мама продолжала. Мне надо было только узнать ответ на последний вопрос, прежде чем навсегда закрыть эту тему.
– Почему у отца другая фамилия – не как у нас?
– На радио он пользуется псевдонимом.
– Что такое псевдоним?
– Выдуманное имя.
– А какое у него настоящее имя?
– Джон Джозеф Мёрингер.
– А меня зовут Джей Ар, – сказал я. – Почему?
– О! – мама нахмурилась. – Видишь ли, официально твое имя Джон Джозеф Мёрингер-младший. Но мне не нравится имя Джон, и я не хотела называть тебя Джозеф. Вот мы и сошлись на том, что тебя будут звать Джуниор – «младший». Джей Ар.
– То есть на самом деле у меня такое же имя, как у отца?
– Да.
– А кто еще знает?
– Ну… бабушка. И дед. И…
– А мы можем больше никому не говорить? Никогда? Чтобы все думали, что Джей Ар и есть мое настоящее имя? Пожалуйста!
Она посмотрела на меня с самым грустным выражением, какое я только видел у нее на лице.
– Конечно.
Мама обняла меня, и мы сцепили мизинцы. Наша первая общая ложь.
Глава 6. Песочный человек
Для того чтобы заместить Голос, многого не требовалось. Просто другой мужской образ, другой суррогат отца. Но все-таки я понимал, что даже суррогат будет лучше, если я смогу видеть его. Мужественность – это подражание. Чтобы стать мужчиной, мальчик должен видеть мужчину. Дед на эту роль не подходил. Соответственно, я обратился к другому мужчине в нашей семье, дяде Чарли – и тут правда было на что посмотреть.
Когда ему только исполнилось двадцать, волосы у дяди Чарли начали выпадать – сначала по одному, потом прядями, потом клоками, а за ними последовала растительность на груди, руках и ногах. В конце концов, даже брови, ресницы и волосы на лобке разлетелись, словно пух с одуванчика. Доктора диагностировали алопецию, редкую болезнь иммунной системы. Болезнь подкосила дядю Чарли – не столько снаружи, сколько изнутри. Обнажив его тело, она оставила нагой и его душу. Он стал патологически застенчив, не выходил из дому без кепки и темных очков – маскировка, которая делала его еще более подозрительным. Он был похож на Человека-невидимку.
Лично мне даже нравилось, как выглядит дядя Чарли. Задолго до того, как бритые головы вошли в моду – до Брюса Уиллиса, – дядя Чарли ходил лысый, и это было круто. Но бабушка сказала, что дядя Чарли ненавидит свою внешность и сторонится зеркал, словно в него оттуда целятся из пистолета.
Для меня главным в дяде Чарли было не то, как он выглядит, а как он говорит – на безумной смеси научных терминов и гангстерского сленга, словно гибрид оксфордского профессора с мафиози. Еще более странное впечатление производила