Лепесток за лепестком. Антология
привезут. Кому совсем никак – того покормить.
У меня таких двое. Они по очереди кушают. Нынче один первый, завтра – второй. Это чтобы не обидно было, что кто-то горячее ест, а кто-то – подостывшее.
Это я – подостывшая. Выгорело все. И угли едва теплятся.
А вы говорите – поэтка. Поэтка, она навсегда – поэтка. И когда в метро едет. И когда шваброй машет. И когда судно выносит. Все одно – поэтка. Горит и светится. А если нет – то кто она?
И нечего заниматься самоедством. Сейчас топлива подбросим. Полешек березовых да сосновых. Можно и спирта плеснуть.
Чистого, медицинского.
Ай, полыхнуло-то как славно! Вот тебе и свет, вот тебе и жар!
Давай, поворачивайся шустрее, феечка палатная! Кому телефон подать, кому компот налить, кому одеяло поправить. Судна у всех чистые? Тогда всем до завтра. Вон, уже и сменщица здесь.
Хоть и не поэтка, но тоже вполне себе волшебница.
Халат снять, на крючок повесить. Руки в пальтишко, ноги в ботинки, на голову шарф-снуд. Сну-у-уд! Что за слово такое, когда шарф этот как хомутом был, так хомутом и остался.
Да хоть какой хомут, а поэтка – птица вольная. И в подземельях, и в клетках – все одно. Нет ей ни сетей, ни стен, ни границ.
Топ-топ, прыг-прыг. Вот и перрон, вот и поезд. Народу – все домой едут. За поручень цап – и все. Хочешь – спи. Хочешь – стих сочиняй. Сорок минут. Тыгдым, тыгдым.
А вечер вновь никакой. Дневной маеты до краев – выплеснуть бы, да некуда. И нельзя ни расслабиться, ни отчаяться, ибо ты, поэтка, – палатная фея и по совместительству швабромаха.
…Свернись, деточка, ракушкой, развернись, деточка, розочкой. Очнись, деточка, звездочкой.
Мы ни судьбу, ни имена не выбирали
Мы ни судьбу, ни имена не выбирали.
По жизни сдвоенной спирали
Скольжу,
Или по шахматным клеткам
Черно-белым королевскою деткой
Брожу.
На перекрестках годов и улиц
Ищу свои дни и свой город. Улисс
Бы меня
Понял. Потерялась. И уже
Почти потеряла себя. Лже —
Времена
Дольше вечности на секунду одну.
Нет ни земли, ни моря. Иду по дну
Сухому,
По соли. Соль на губах и ресницах.
Забыли ладони мои о синицах.
И уходит
Память о небе, где журавль.
Имя тебе – Каин. А я – Авель.
Питный мед
Я выпишу – как вышью на шелках —
Простой узор – словечко за словцо.
Из чаши неба бурый волк лакал
Луну и звезды.
После на крыльцо
Взошел и сел у двери часовым:
Мол, мил-царевич, мимо проезжай…
И тот проехал.
Лишь дурак блажил,
Лез целоваться – к волку.
Лапу жал.
Орал частушки так, что тот краснел,
Слагал – по Фрейду – сказки по ночам.
Однажды утром выпал первый снег…
Увидел дурня волк и – заскучал.
С крыльца