Шиворот-навыворот. Виктория Волкова
жизни. Он появился на работе слегка усталый, как бы еще не пришедший в себя после гриппа. И сразу вызвал к себе начальника службы безопасности. Дотошный характер заставлял доводить начатые дела до логического завершения, как бы это ни было противно окружающим и самому Ивану.
– Геннадий Викторович, мне нужны сведения о жизни и смерти Иштвана Цагерта и его семьи. Все, что сумеете раскопать: репортажи об убийстве и похоронах, фотографии, воспоминания знакомых, одноклассников и друзей детства. Меня без исключения интересует вся семья Цагерта. Он сам, его жена и дочь. И еще, где-то лет десять назад девочка лежала в нашей пятнадцатой больнице, в гематологическом отделении. Нужна история болезни в подлиннике. Я хочу знать всю подноготную этих людей, их секреты и тайны. Ограничения в средствах для вас нет. Потом представите полный отчет. Срок устанавливаю неделю. Если нужно привлечь дополнительных сотрудников, вызовите людей из отпусков.
Геннадий Викторович, бывший полковник милиции, умел разбираться в людях. Перемена, произошедшая с его шефом, сильно его озадачила. Он знал, что творилось с Иваном в течение двух недель, и также терялся в догадках о причинах. Бессараб всегда казался Терентьеву этаким отличником, знающим ответы на все поставленные вопросы, который только ждет, когда додумаются его подчиненные. Иван старался быть строгим начальником и суперменом. Но его всегда выдавали добрые и печальные, как у собаки сенбернара, глаза, превратившиеся в одночасье в холодные и безжалостные зёнки.
Две недели назад Иван попрощался с ним около офиса, сел в «галендваген» и укатил с любовницей в гости. А наутро позвонили ребята из дома шефа, и начался ад с запоем и возвращением к жизни. И теперь Бессараб с осколком льда в сердце сидит за своим огромным столом из карельской березы и требует добыть любые сведения об Иштване Цагерте.
«Стоп», – оборвал сам себя Терентьев. Две недели назад объявили о смерти Цагерта. Неужели все дело в этом?
Глава 3
Иштван крепко затянулся сигаретой и зло посмотрел на Пахома.
– Ну что, Витя, вляпались? – спросил с издевкой.
– Ага, по самое не могу, – простодушно ответил Виктор, сплюнув сквозь зубы.
– Я предупреждал вас, я говорил! Чтоб не смели брать этого Бумеранга с собой! Он же идиот, по нему психушка плачет! Герт, я тебе говорил!
– Заткнись, Кораб, не причитай, – резко оборвал его Иштван. – Да, говорил! Если ты такой умный, придумай, как теперь нам обеспечить алиби.
Они стояли на балконе, курили и ругались вполголоса. Такие разные: Витя Пахомов, высокий, широкоплечий, державший в кулаке всю окрестную шпану, мажорный Сережка Корабельников, мальчик-с-пальчик, студент юрфака и надежда всей советской науки Иштван Цагерт, ростом под стать Пахомову, только с недюжинным интеллектом в глазах.
– Герт, все просто, скажем, что гуляли с бабами. Я шмар каких-нибудь уговорю! Годится? – непонятно с чего вдруг развеселился Пахом.
– Нет, – поморщился Иштван. – Твои девки сразу