Вишневое послевкусие. Мари Вайлет
гардеробу матери. И все же по праву крови Офелия редко когда получала выговоры и безнаказанно игнорировала любые замечания в свою сторону.
Эрнест же души не чаял в обеих сестрах и спускал им с рук почти все девичьи шалости.
Несмотря на дружбу с Офелией и Беатрис, в поместье Арвель я появлялась крайне редко. Я впадала в панику каждый раз, когда не знала, на какую из пяти вилок накрутить макароны, а леди Луиза постоянно прицокивала языком, выказывая свое аристократичное раздражение. Сестер Эндроу это изрядно забавляло, а меня вводило в отчаяние.
В кругах светского общества Америки моя семья пользовалась заслуженным уважением, и мы нередко посещали званые ужины, на которые нас с мамой брал отец.
Но я родилась в Канзасе и все детство провела как самый обычный ребенок, лишенный знаний об искушающей роскоши. Когда же дела отца пошли на убыль, мы перебрались в Бостон и за постоянными переездами и установкой нового режима родители уделяли мало внимания моим знаниям этикета, моды и языков.
Поэтому в Йорке я продолжала жить отдельно от чинного семейства Эндроу и усердно училась в университете в погоне за мечтой исполнить родительское желание и стать заслуженным архитектором.
Ноябрь, 1974
Йорк, графство Йоркшир
Чтобы оставаться наедине с леди Луизой дольше пятнадцати минут, мне пришлось перерыть библиотеку в поисках старых томов об истории Англии и государственном устройстве. Всевозможным книгам о правилах этикета и моде я даже выделила отдельный шкаф.
Ко второй годовщине наших отношений с Эрнестом я уже не путала Джона Локка и Томаса Мора, цитировала легкие сонеты Шекспира и различала несколько сортов чая. И хотя без помощи Эрнеста я бы не справилась, подшучивание надо мной приносило ему особое удовольствие.
Леди Арвель была довольна моими успехами и даже пригласила на званый рождественский вечер в знак своего расположения.
Ужас объял меня с головы до ног, когда почтальон учтиво передал мне запечатанный пригласительный конверт. Меня выворачивало от мысли, что придется стать объектом для обсуждений для таких же церемонных и манерных, как леди Луиза, аристократов.
Я тщетно убеждала Эрнеста, что путаю кельтов и викингов и не помню родословную королевской семьи – мой возлюбленный остался непреклонен. Напротив, он буквально сиял от непонятного мне тогда воодушевления.
Декабрь, 1974
Родовое Поместье Арвель
Еловые ветви, остролисты, вязаные носки и ароматные свечи; пунш, пудинг и индейка – это Рождество казалось самым ярким в моей жизни. За окном снега навалило так, что сугробы возвышались по колено, а в большом зале горел камин и играл маленький оркестр.
Гости, к моему удивлению, оказались снисходительны и дружелюбны: разморенные горячими напитками и вдоволь насытившиеся, они мало интересовались мной, еще меньше их волновали история и политика. А после второго бокала глинтвейна, щедро наполненного Офелией, светские беседы показались мне даже приятным занятием.
Но