Низина. Джумпа Лахири
должна последовать революция.
Он не знал, чего ему не хватало, чтобы поверить в это, – смелости или воображения. Из-за недостающих качеств он не мог разделить политические убеждения и веру брата.
Субхаш помнил, как они с Удаяном обменивались смешными глупыми посланиями, когда отправляли друг другу при помощи зуммера. Но он сейчас не знал, как ответить на сигналы, посылаемые Синхой. Эти же сигналы Удаян принимал с готовностью.
Под кроватью у стены в их комнате теперь появились банка с красной краской и кисточка. Раньше их там не было. А под матрасом Субхаш нашел список призывов, переписанных рукой Удаяна. «Председатель Китая – наш председатель!», «Долой выборы!», «Наш путь – это путь Наксалбари!».
Стены города были исписаны подобными лозунгами. И стены корпусов студенческого городка, и высоченные стены киностудии, и низенькие стены вдоль улиц их квартала.
Однажды ночью Субхаш услышал, как Удаян вернулся домой и сразу же направился в ванную. До него донесся звук льющейся воды из душа. Субхаш сидел за письменным столом и видел, как Удаян, войдя, первым делом затолкал банку с краской под кровать.
Субхаш закрыл тетрадь и надел на ручку колпачок.
– Что ты сейчас делал?
– Отмывался.
Удаян прошел через всю комнату и сел в кресло у окна. На нем белела пижама. Кожа его и волосы на груди были еще влажными. Он взял в рот сигарету, открыл спичечный коробок, чиркнул несколько раз, прежде чем спичка загорелась.
– Ты писал лозунги? – спросил Субхаш.
– Правящий класс повсюду распространяет свою пропаганду. Почему им можно оказывать влияние на людей, а другим нельзя?
– А если тебя схватит полиция?
– Не схватит.
Удаян включил радиоприемник.
– Если мы не воспрепятствуем проблеме, мы ее только увеличим. Вот так-то, Субхаш. – И, помолчав, он прибавил: – Если хочешь, пошли завтра со мной.
Субхаш снова стоял на стреме, снова ловил каждый звук.
По деревянному мосту они перешли через Русло Толли. В детстве родители не разрешали им ходить сюда, считали, что это уже слишком далеко от дома.
Субхаш светил фонариком на стену. Уже наступила почти полночь, и они сказали родителям, что идут на поздний сеанс в кино.
Затаив дыхание, Субхаш прислушивался к каждому звуку. Лягушки в пруду квакали монотонно и настойчиво.
Окунув кисть в банку с краской, Удаян написал на стене по-английски: «Да здравствует Наксалбари!»
Он выводил буквы быстро, но руки его почему-то дрожали. Субхаш замечал эту дрожь в руках брата уже последние несколько недель – когда тот крутил настройку приемника или переворачивал газетные страницы.
Субхашу вспомнилось, как они лезли через стену «Толли-клаб». Но сейчас Субхаш почему-то не боялся, что их поймают. Может, и глупо было так думать, но что-то ему подсказывало: такая вещь случается только один раз. И он оказался прав: никто не заметил их, никто не наказал их за этот поступок.