Апокалипсис всегда. Никита Денисович Немцев
налево: тихая улочка дышала лондонскими туманами и вчерашней меланхолией. Будимир бодро шагал, сутуло раскачиваясь в своей пузатой рыжей куртке. Подумал набрать Аврору, но не придумал что сказать – просто шёл дальше. Через подворотню с магазинами и кафешками вышел на аллею китча, где вывески торчат с настырностью нулевых, а в голубой конке можно купить авиабилеты. Павильон метро проглатывал-выплёвывал народ – Будимир отшиб стеклянную дверь, перепрыгнул турникет – под Кинг Крула всё делалось круче – и побежал по бесконечному эскалатору вниз.
Выйдя на стерильную платформу, он разглядывал округлые буквы, двери-лифты, думал о расследовании, зевал. Сел на поезд до центра.
Немного круглящийся, вагон был оформлен как смесь картинной галереи и Петергофа – в багетах и фотообойных кусках. Поезд приятно погрохатывал. Стоявшая перед ним девушка читала книгу: Будимир заглянул – «Братья Карамазовы». Он улыбнулся, схватился за поручень и закрыл глаза, раскачиваясь:
But don’t forget you not alone…
Deep in a metropole…2
Он поглядел по сторонам, видя совершенно разные лица, совершенно неповторимые глаза – и понял вдруг, что никакие они не манекены, а такие же точно люди, как он, как Будимир, просто ему незнакомые, посторонние.
Тут через толщу метро пробилось эсэмэс от мамы: «…как сможешь. Люблю-целую». Сделалось так дроготно, стыдно и радостно, – что Будимир прикрыл глаза, чтобы не расплакаться.
(– Ну ты уж совсем нюни-то не пускай.)
Будимир резко отшарахнулся и вмазался в дверь (хотя написано было – «не прислоняться»).
ЧМШШ
О, чёрт бы взял эту вечную достоевщину,
преследующую русского человека! И чёрт
бы взял русского человека, который толь-
ко её и видит вокруг!
В. Пелевин. Чапаев и Пустота
– Отойди от меня, Сатана!.. – проговорил Будимир, задыхаясь.
(– Да не Сатана я, говорю же. Просто паузу ритмическую надо было выдержать.)
– Господи! Так это всё-таки роман? – Будимир осел на корточки.
Стоявшая рядом девушка отвела взгляд от Достоевского и – с широченной улыбкой – размашисто кивнула.
(– Осторожней!)
Зелёные двери разъехались:
– Станция «Гостиный двор».
Будимир выкатился, встал и отряхнулся. В конце станции – наверх уползал (снова) бесконечный эскалатор. Он смиренно выдохнул, снял куртку, закинул её на плечо – и зашагал по ступенькам.
– Поезда, эскалаторы… Одни повторы у тебя, – бурчал он себе под нос
(– Повторы – основа бытия. Солнце тоже всходит и заходит.)
– Но это не отменяет… – Будимир уже запыхался, – того, что ты… повторяешься… и водишь меня… по грёбаному аду.
(– Кажется, минуту назад этот мир не казался тебе адом.)
Не выдержав, Будимир всё-таки встал справа (как нормальный человек). Из ступеньки повыше смотрелось граффити:
ЗАЧЕМ
– Погоди, – сказал он, впластываясь в поручень. – Но вроде же где-то было, чтобы герой с автором болтали,
Не забывай, ты не один… // Глубоко в столице… (Англ. Ред.)