В краю лесов. Томас Гарди
взгляда, стояла перед большим зеркалом в раме, которое недавно подарил ей отец. В шляпке, мантилье и перчатках она смотрела через плечо в зеркало, удостоверяясь, все ли в порядке. Лицо ее выражало ликование, столь понятное в юной девушке, которую завтра ждет праздник близкого знакомства с личностью новой, интересной и могущественной.
Глава 8
Предвкушение восхитительного визита, заставившее Грейс Мелбери накануне при шести свечах изучать свой наряд, теперь наполняло ее радостью так, что она ног под собой не чуяла. Как светляк озаряет ночью траву, так все кругом – и воздух, и окрестные леса – озаряло сознание того, что и вблизи родного крова ее сумели оценить по достоинству. Чувства, готовые излиться в любое мгновение, переполняли ее до краев.
С четверть часа она шла по роще, потом миновала живую изгородь, поднялась на холм и с вышины его в узкой лощине увидела наконец Хинток-хаус. Назвать углубление, в котором находилось поместье, низиной, пожалуй, несправедливо: вернее было бы сказать, что это овраг – впрочем, достаточно живописный и даже привлекательный. С того места, где стояла Грейс, легко было попасть камешком в облепленные птичьими гнездами трубы дома. За высоким зубчатым парапетом в серой свинцовой крыше отчетливо виднелись желоба, водостоки, квадраты верхних окон и даже буквы и контуры подошв, для забавы выцарапанные на мягком свинце праздными людьми.
Фасад дома украшали переплеты обычных для поместья елизаветинских окон с навесами, облицованными местным камнем густого табачного цвета. Каменные стены, там, где они не были увиты другими ползучими растениями, сплошь покрывал лишайник всевозможных оттенков; ближе к цоколю он делался все ярче и пышнее, пока на земле не сливался со мхом.
За домом по склону начинался густой лес, так что корни деревьев приходились выше уровня печных труб. Склон напротив, где стояла Грейс, зарос буйной травой, среди которой виднелось одно-два дерева. Кругом лежали овцы, жевали траву и мирно созерцали окна спальни. Местоположение дома, пагубное для человека, оказалось как нельзя более благоприятным для растительности: обитателям поместья то и дело приходилось прорежать разросшийся плющ и подстригать деревья и кустарники. Дом этот был построен еще в те времена, когда человек не пугался сырости, когда, строя жилище, искал укрытие лишь от бурных стихий, не принимая в расчет те, что подтачивают жизнь исподволь, но теперь расположенный в овраге Хинток-хаус, явно непригодный для людей, был словно призван служить наглядным напоминанием их физического упадка. Никакие ухищрения архитекторов не сделали бы Хинток-хаус суше и здоровее, самое яростное невежество было бы бессильно разрушить его красоту и живописность. Растения чувствовали себя здесь как нельзя лучше: этот уголок мог бы вдохновить живописца и поэта тихой жизни, если бы, впрочем, не изнурил их своей атмосферой, – но человеку общительному захотелось бы немедленно бежать отсюда. Извилистой тропинкой Грейс спустилась по зеленому откосу на огибавшую холм дорогу. Снаружи дом был знаком ей