Творить по-русски. Пять жизней Александра Лапина. Максим Горохов
старше, ни с их численным превосходством. Просто с налету дал в зубы одному, потом – другому. А затем схватил первый попавшийся дрын и устремился в атаку, обращая врага в бегство.
В итоге кто-то из родственников поверженных хулиганов пожаловался на избиение в милицию. Обстоятельствами заинтересовались в РОВД. Направили в их поселок Янтарный своих сотрудников. Наведывались на танцы в местный ДК и дружки побитых: выясняли, кто был среди нападавших. Участковый начал искать встречи с участниками этой потасовки – ходить по домам, опрашивать родителей. И на семейном совете Лапины решили: надо Сашке от греха подальше отправляться к старшей сестре – в далекую Алма-Ату.
И вот теперь ему приходится спешно покидать родные места. Унося в руках с еще ноющими костяшками лишь небольшую сумку со сменой белья и парой рубашек. В кармане брюк – 40 родительских рублей. А в сердце – воспоминания о трудовом, но счастливом детстве, проведенном на фоне прекрасной природы. Среди дорогих ему, любимых людей.
Ожидая автобуса в райцентре – станице Прохладной Кабардино-Балкарской АССР – он испытывает, быть может, самое жгучее в своей жизни чувство досады – из-за нелепой необратимости происходящего. Разочарование от несбывшихся надежд. И вероятно, растерянность – перед полной неопределенностью будущего.
Откуда простому сельскому парню знать, что там – в этом будущем – его ждет большая и удивительная жизнь. Да не одна, а сразу несколько, начатых им с чистого листа. Всякий раз – в новом качестве. А еще взлеты и падения. Нескончаемые путешествия. Журналистские открытия. Победы в любви и в бизнесе. И наконец, успех большого писателя.
Прошлое же тем временем закрыло за ним дверь отъезжающего от вокзала «Икаруса». И через боковое стекло взмахнуло на прощание рукой отца, который с утра пораньше привез его сюда на стареньком 412-м «Москвиче».
Глава 1
Отец
Отца Александра Лапина звали Алексеем. А деда – веселого, гулящего, сгинувшего в Гражданскую (на чьей стороне воевавшего, уже и не узнать) – Александром. Прадеда – тоже Алексеем. Такая в их роду традиция: в каждом поколении называть сына в честь деда. Но когда она появилась, неизвестно.
– Люди мы не восточные. Из родового строя уже вышли. И предков своих толком не помним, – сетует Лапин. – Хотя казаки, к которым я принадлежу по материнской линии, должны знать семь предыдущих поколений. Советское прошлое все это похерило. Такие бури и штормы прошлись по нашему народу. Волей партии, правительства и самой истории людей так перекидывали и перемешивали, что связи эти оборвались.
Но об отце своем он точно знает, что родом тот с Севера. Из Черевковского района Архангельской области. С берегов реки Сухона (левый приток Северной Двины). Где из ближайших городов – Котлас. А из средств к существованию – по большей части дары природы. Которые нужно еще добыть.
В щуку – из ружья
Сельским хозяйством в тех суровых краях особо не занимались. Мужики были рыбаками, охотниками. Что еще делать в северных лесах? И все отцовские рассказы об их образе жизни стали для Александра будто собственной историей.
Как ходили на зверя. Или в деревне устраивали соревнования на меткость. Как Алексей бил белку в глаз. Или охотился на соболя. Даже рыбу – и ту умудрялся подстрелить из ружья. Правда, однажды прицелился в здоровенную щуку и спустил курок. Но ствол при этом нечаянно окунул в воду – и его разорвало прямо в руках. Хорошо, отделался испугом.
Совершенно естественно там воспринимались вещи, которым сегодня, по отзывам людей воевавших, учат спецназовцев. Например, как ночевать в лесу на морозе, без укрытия, и не замерзнуть? Срубишь дерево – разделишь на три куска: два – снизу, один – сверху. Получается «донья». Зажжешь ее. И когда земля снизу прогрелась – сдвигаешь в сторону, а на это место кладешь свой тулуп. Ложишься рядом с огнем. Только не забывай поворачиваться.
Этими навыками таежных охотников обладали даже подростки. И когда старший брат Алексея все-таки замерз насмерть в лесу, все горестно недоумевали. Как же так? Парню было немногим больше двадцати. Но опыта уж точно хватало. Когда пропавшего нашли – лицо его, как и весь он, было удивительно белым. Так со слов отца и врезалась эта страшная картинка в память Александра много лет спустя.
Всего же в семье было шестеро детей: три сына и три дочки. И как-то справлялись. На зиму в основном запасали рыбу. По рекам шла треска, которую сейчас подают как деликатес. А тогда ею даже собак кормили. На огороде сажали рожь – пшеница там не растет. Сеяли лен. Держали коров.
Думал, водка сладкая
Уже на рубеже веков Александр Лапин ездил в Архангельск. В музей деревянного зодчества. И видел там огромные дома из исполинских сосен. Где все, включая двор, закрыто. Клети для скотины, сено – тоже под надежной кровлей. Не дом, а действительно крепость. И просто ахнул: вот как жили северяне в древние времена!
Кстати, сегодня он ужасно не любит утверждений о том, что русский народ всегда пил. И с этим стереотипом яростно боролся, затевая в тех же 2000-х антиалкогольную кампанию. По словам