Геном неизбежности. Анатолий Заюков

      Задолго до Эллады Аркаим

      был обращён к языческим богам.

      Круг и огонь мы и сейчас храним;

      из пепла воскрешаем дивный храм.

      Ему бы удивился Улугбек:

      на звёзды был нацелен город-круг.

      Из-под песчаных погребальных век

      глядят на нас славяне бездной мук.

      А город-круг, незнающий бойниц,

      из индоевропейского начала,

      оставил на скрижалях колесниц

      отбывших знать куда, кого не стало,

      из бронзовых страниц всё ту же печь.

      Их наконечники, как дар ума.

      Ещё не пахнет славянизмом речь.

      И для чего покинуты дома?

      Нам остаётся разве ж ли гадать,

      откуда мы и что нас ожидает.

      Вселенная ли или та же пядь

      земли под нами и воронья стая.

      И в этом звёзды замыкают круг.

      И стоит ли самих себя верстать?

      О, сколько в этом вечном мире мук —

      как звёзд на небе, стоит ли считать.

      Я не пророк, я – грешник.

      Не потому ли многим на беду

      во мне гнездится с юности мятежник?

      О, Господи, к Тебе на Суд иду.

      И оттого колени холодеют.

      И нечего Всевышнему сказать.

      О, Господи, перед Тобой бледнею.

      Не перед Богом камни ж собирать?

      Красота природы нам анахронизм.

      Глухаря в заре не замечают.

      Кровь из носа нынче плюрализм.

      И под камнем раки замирают.

      Чтоб потом клещами вновь грести,

      хищно добывая этим пищу.

      А в котле свисти, брат, не свисти:

      в нём тебя половником отыщут.

      На ловца порой и зверь бежит —

      Жил-был рак под камнем, и не стало.

      Кто ж собой в наш век не дорожит?

      Эк тебя как в зыбке укачало!

      До чего же вкусен красный рак!

      И глухарь ждёт участи в прицеле;

      он в сковороде заката смак

      и поёт, пока его не съели.

      Долго ли в заре ему сидеть,

      выжидать – и, вроде, не причастен?

      Красоты ему не разуметь,

      не подбросив карт атласной масти.

      Ты меня, я вижу, очень хочешь —

      птицами летали б над скалой.

      И в сердца нам метил ангелочек

      страстью наделённою стрелой.

      Ты добилась этой нашей встречи,

      сумасшедшей нам казалась страсть.

      А такое ту же душу лечит.

      Тут и мёда мы наелись всласть.

      Мы в любви сгорели без остатка,

      вновь одежды обрели тела.

      Как и обещала, было сладко,

      усладила, только чем могла.

      Как и в непогоду, стало зыбко.

      На печаль усталость навела.

      В том ли виноватая улыбка:

      для меня, как роза, отцвела?

      Только